Пригляд Кай почувствовал давно, едва отряд прошел через северные ворота Кеты. И не потому, что старшина стражи расспрашивал об обстоятельствах перехода через чащу чуть ли не каждого из спутников. Нет. Но чужой, как бы скучающий взгляд то и дело пробегал по его спине. Не так, как сейчас смотрел ему в спину Сай, как-то иначе. Злее.
— Кто следит за нами? — спросил Кай. — Туззи, Такшан или даже этот самый Анниджази? Или рыжий, что отпугивал чудовище пожарами на тракте? А может, тот неизвестный в золотом колпаке?
— Не знаю, — пожала плечами Васа, — но схватки в городе не приветствуются ураем Кеты. Скорее всего, за нами или за тобой пока просто следят.
— Стоило подниматься так высоко, чтобы снова спускаться? — с досадой спросил Кай, отсчитывая ступени, который словно сбегали в глубокое ущелье.
— Я слишком люблю хорошо поесть, — рассмеялась Васа. — И за хорошей трапезой готова и потопать, и поскакать.
Кай действительно помнил этот трактир. Пару раз он уже спускался по длинной лестнице, чтобы пройти между дубовых столов, заполненных кетцами, который пытались утопить ужас Пагубы в крепкой настойке, и купить лучшей вяленой рыбы. Теперь полутемный зал был почти пуст. Колыхались огни ламп, на темных столах утомленно лежала пара пьянчуг из приезжих, тянуло сквозняком из-за наполненных сумраком арок, трактирщик за стойкой словно дремал с открытыми глазами.
— Нам туда, — махнула рукой в темноту Васа.
Проход за аркой уперся в тяжелую дверь. За нею в полумраке, рассеивающемся лишь светильниками, установленными почему-то на полу, сидел старик в глухом колпаке. Он принял от Васы монету и выдал ей тяжелый бронзовый ключ.
— Холодно тут, — пожаловалась Каттими, которая все это время сопела за спиной Сая, потому что нацепленные ею на спину мечи то цеплялись за низкий потолок лестницы, то за неровно вырубленные стены.
— Так нужно для вина, — объяснила Васа, показывая на уходящие во тьму подземелья лежащие на боку огромные бочки. — Но в обеденных каморках теплее. Хотя кухня не здесь. Еду готовят повара самого урая Кеты. Готовят и спускают в специальные колодцы. Можно сказать, что мы вкусим блюда, которые пробует только знать. Замок над нами.
— А это что? — спросил Кай, остановившись возле неровной стены. Вся она от пола и до потолка была покрыта какими-то надписями.
— Пожелания, — вздохнула Васа, сняла с крюка лампу с языком пламени, подняла ее над головой. — Во время Пагубы многие кетцы прятались в подземельях, писали здесь свои имена, молитвы, просьбы. Два года назад и я приложила сюда руку. Видите?
Кессарка приподнялась на носках, ткнула пальцем в свое имя и изображение руки.
— Я тоже хочу оставить имя, — глухо произнес Сай.
Воин наклонился, поднял лежавший под стеной кусок угля и стал вычерчивать буквицы. Много времени это не заняло.
— Надписей прибавилось, — заметила Васа. — Хотя вот этих трещин в стене не было. Но они замазаны, значит, служителям подземелий трещины не в новинку.
— Не все замазаны, — заметила Каттими и показала пальцем вверх.
Васа подняла лампу выше и присвистнула. Своды подземного зала и в самом деле покрывали новые трещины.
— Надеюсь, что мы успеем выбраться наружу до того, как здесь упадет хотя бы камешек.
— Подожди, — попросил Кай, шагнул к кессарке и взял у нее лампу. — Подожди.
Он поднял лампу так высоко, как мог, и обернулся к Каттими:
— Ты видишь?
На сводах, там, где теперь разбегались трещины, явственно проступала та же самая вязь, которая была и на браслете, и на роге.
— Да, — кивнула Каттими. — Но последние буквицы другие. Имя другое.
— Надпись свежая, — заметил Кай. — И выполнена не так давно. Но не углем.
— Может быть, это какой-то мертвый язык? — предположила Каттими.
— Бросьте, — поморщилась Васа. — Я, конечно, не знаю, о каком имени вы говорите, но разве на мертвых языках пишут на стенах? В Салпе предостаточно и живых языков. Конечно, в Текане все говорят на одном языке, но словечки в каждом клане разные, да и письмо сходится только в судебных пергаментах. Или нам нужно найти этого писаку?
— Не теперь, — поморщился Кай. — Долго еще? Я бы уже присел.
Идти пришлось недолго. Подземелье повернуло вправо, а Васа остановилась у едва освещенного лампами ряда низких дверей.
— Нам сюда, — показала она на одну из них.
Бронзовый ключ повернулся в скважине, дверь открылась, и Кай неожиданно увидел дневной красноватый свет. В вырубленном в скале окне искрилась светлая Эрха, а уже за ней лежала серая, до горизонта степь. До самого Сакхара. До края Текана, к которому медленно близилось заходящее солнце.