Проснулась она от ощущения, что рядом с ней кто-то стоит. Сна не стало ни в одном глазу. Испуганно сев, и начисто забыв о кочерге, девушка с ужасом смотрела на мужчину, неподвижно стоявшего ногах ее кровати. Огромного, косматого, и держащего в руках топор.
— Ну и кто это спит в моей постели? — пророкотал незнакомец.
— Ой… — тоненьким голосом сказала Юджи, подтягивая ноги к груди под пристальным взглядом великана. Тот неспешно отложил топор, а затем неожиданно ловко для своей массы оказался рядом с девушкой. Приблизив свое заросшее лицо к лицу девушки, он шумно потянув воздух носом,
— Что вы делаете?
— Ты вкусно пахнешь. Непонятно, но вкусно. Не как медведица, хотя и не как человек…
— Да я всего день то по лесу блуждаю… Эй-эй!
Опрокинув Юджи на кровать, великан навис над ней, продолжая обнюхивать. Уши, шею, ключицы… когда он дошел до груди, Юджи не выдержала, и дала ему со всего размаха по носу.
— Больно же! — проворчал незнакомец обиженно, но все-таки отодвинулся. Юджина тут же перекатилась на другую сторону кровати и поспешно встала на ноги. — Так кто же ты?
— Юджина.
— Волчица?
— Не-е-ет, — удивленно помотала головой Юджина. — Я человек!
— Ага. Как и я, — фыркнул великан, почесывая густую бороду, явно давно не знавшую расчески. — Поспала у меня на кровати, и пожрать успела. На-а-аглая! Может быть лисица?
— Просто слабая и беззащитная девушка, заблудившая в этом ужасном лесу, — твердо сказала Юджина, с подозрением разглядывая хозяина дома: — а почему вы меня за оборотницу приняли?
— Двусущный двусущного всегда узнает. Заблудилась, значит? Стыдобища. А ты откуда? Что-то не помню, что видел тебя в деревне.
— Я городская.
— Ого! — с неожиданным восхищениям произнес верзила. — Вон оно как. А я-то думаю, что это ты как фифа себя ведешь. Местные девки-то попроще.
— Вот такая я, — немного расслабившись, согласилась Юджина, поняв, что мужчина, несмотря на свой грозный вид, достаточно добродушный. И наконец осмелилась спросить: — Вы… оборотень, да?
— Да, бьйорн, — как показалось девушке, со смущением ответил хозяин дома.
— Медведь! — пораженно вздохнула Юджи.
— Бьйорн, — поправил недовольно великан, как будто это не он минуту назад называл кицунэ лисами. — Фредерик меня зовут, прекрасная леди.
Юджина еле сдержала смешок, услышав имя, явно мужчине не подходящее.
— Фредерик, — мило улыбаясь, девушка сделала кникенс. — Хорошо что именно вы встретились мне. Вы выглядите таким порядочным чело… бьйорном.
— Мне и матушка такое говорила, — важно согласился Фредерик. — Ты, говорила, Фреди, выдался не только силушкой и умом, но и душу имеешь великую… Доброты, говорила, необыкновенной. А затем выгнала.
— Выгнала, да за что же? — деланно удивилась Юджина, пытавшая найти к бьйорну подход.
— Мне девушка одна понравилась. Из деревни. Ну я ее и того…
— Чего, того? — холодея, спросила Юджи, представляя самое худшее.
— Ну это… умыкнул. Принес домой, а матушка как накинулась… сказала, отнеси обратно, нечего человечкам у нас делать. И сам проваливай. Жизни поучись. Ну вот и живу тут, полгода.
— Не одиноко?
— Одиноко, — тяжело вздохнул Фреди, присаживаясь на кровать. — А что поделаешь? Домой не пускают, да и в деревню мне больше нельзя.
Юджина присела рядом, и сочувственно заглянула ему в глаза, оказавшиеся нежно-василькового цвета.
— А может, тебе в город податься? И меня заодно проводишь?
Бьйорн, хоть и выглядел грозно, характер имел незлобивый и даже легкомысленный. Юджине не пришлось долго уговаривать его сопроводить ее до города. Фредерик сам загорелся возможностью побывать в большом человеческом селении вместе с 'городской дамочкой, которая не даст пропасть'. Юджи кивала, мило улыбалась, хотя внутри души постепенно начинала испытывать тревогу по поводу такой компании. Этак этот лесной дикарь и вовсе прицепиться к ней как репей, и станет не столько защитой, сколь источником проблем.
Но пока он был вполне полезен, и, несмотря на свою грубоватость, вел себя по отношению к девушке без нареканий.
— Выдвинемся завтра утром. Переночуем здесь — ты на кровати, я на печи. Бояться меня не надо, я… это… приставать не буду, — сказал Фредерик Юджи, с видом геройским и жертвенным. Но потом смущенно почесал бороду, и добавил: — Ну, если ты сама не хочешь, конечно.