— Таньки!.. Та-аньки!..
Заслышав истеричные вопли Сазона, всадники на площади, как горох, рассыпались во все стороны. Через минуту площадь была начисто пуста, словно с нее всех ветром сдуло…
Спешенный взвод красноармейцев, дежуривший у штаба, оставался пока еще у школы. Бойцы нетерпеливо поглядывали на комбрига, ожидая от него распоряжений.
Но Мироненко пока не отдавал никакой команды, с изумлением вглядываясь в ту сторону, откуда слышался грохот и лязг…
Странное дело, все эти закаленные в битвах люди, не однажды видевшие смерть в глаза, готовые пожертвовать своей жизнью ради той светлой цели, за которую поднялись с оружием в руках, сейчас при лязге танка растерялись, испытывали какой-то суеверный страх. И это было понятно. Они не видели еще в глаза этих танков, но наслышались о них много страшного.
Перед взором всех из дымки утреннего тумана вынырнула темная махина, тупорылая, неуклюжая, похожая на доисторическое диковинное животное. Она с грохотом и шумом неслась по улице.
Все стоявшие у школы смотрели на нее, не двигаясь с места.
Танк подполз ближе к школе, развернулся боком и пустил в нее свинцовую струю. Кто-то, падая, застонал, кто-то матерно выругался.
— Захватывай раненых во двор! — крикнул Городовиков.
Все ринулись в ворота школы. Конон Незовибатько захлопнул калитку и припер ее колом, по наивности своей, видимо, предполагая, что это может задержать стальное чудовище.
Сжимая в руках винтовки и револьверы, все стали у стены под защиту старой школы, тревожно поглядывая на ворота… И отсюда, со двора, было слышно, как танк, проскрежетав гусеницами мимо школы, ворвался на площадь, поливая вокруг пулеметными очередями…
— За мной! — крикнул Прохор примолкнувшим красноармейцам. Взбежав по ступеням, он скрылся в дверях школы. Все поняли, что кирпичные стены здания школы будут наиболее надежным укрытием от танка, последовали за ним.
— Выбивай окна! — властно закричал Прохор и, схватив табуретку, ударил ею по раме. Окно со звоном выпало на улицу.
— Правильно! — вскричал Городовиков. — Вышибай окна!.. Стреляй по таньке бронебойными!
У каждого конника на всякий случай имелось по нескольку бронебойных патронов. Повыбивав стекла, они прильнули к окнам и начали палить бронебойными по серой глыбе танка, неуклюже ворочавшейся перед школой. Бронебойные патроны, видимо, причиняли танку существенный вред, а потому он поспешно отполз назад.
— Тикае, вражина! — обрадованно закричал Незовибатько.
— Выходи! — подал команду Городовиков.
Все ринулись во двор, бросились к сараю, где стояли кони. Вскочив на лошадей, помчались за село. И это было сделано вовремя, так как белогвардейская пехота, сопровождаемая танками, обстреливая улицы, уже вступала в Успенку.
Туман рассеивался. Эскадроны стояли на пригорке лицом к селу в боевом порядке, ожидая команды. Тут же стояла батарея, наведя дула орудий на село.
— Ну, вот и твоя бригада, — сказал Городовиков Мироненко. — Готова к бою… Они правы, что выскочили из села. Село для них было бы ловушкой.
Подскакав к бригаде, Мироненко оглянулся и сейчас же смачно выругался. С пригорка хорошо было видно, как из села один за другим выкатывались четыре танка.
— Огонь! — крикнул он. — Огонь по дьявольским танькам!
— Прицел… трубка… — донесся басовитый голос командира батареи. Огонь! Беглым!
Заухали пушки. Около танков взметнулись черные фонтаны взрывов.
— Огонь! — раззадоренно кричал Мироненко.
Еще залп — и один танк замер. Следовавший за ним подполз и, зацепив его на буксир, потащил в село…
— Дать им вслед горячих! — кричал Мироненко. — Всыпать!..
— Больше снарядов нет, — ответили ему.
— Ах черт тебя дери! — чуть не плача, выругался комбриг. — Товарищ начдив, что ж вы нас подводите?.. Почему не даете снарядов и патронов?..
— Как так — не даю? — обозлился Городовиков. — Даже много даю… Видишь, дорога плохая. Ночью к тебе везли огнеприпасы. Мы обогнали несколько подвод. Да вот что-то долго нет их. Уж не напали ли на них белые?
— А это не они едут? — указал кто-то на медлительно тащившиеся по обледенелой дороге подводы.
— Они!
Мироненко обрадованно поскакал навстречу.
— Что везете? — спросил он у красноармейца, правившего лошадьми.
— Патроны и снаряды, — ответил тот.
— Ура-а! — ликующе закричал Мироненко. — Братва, патроны!
В одно мгновение патроны были разобраны и распределены среди конников. Забрали и снаряды на батарею.