По мостовой, высоко поднимая ноги и отбивая шаг, под гром духового оркестра, ритмично колыша из стороны в сторону щетиной штыков, проходит офицерская рота.
— Кра-асные разби-иты под Никитовкой! — кричат мальчишки. — Отступают в панике!..
— Вот мерзавцы! — смеется Семаков, на ходу просматривая газету. Выдумают же — «красные разбиты под Никитовкой…» Ха-ха-ха!.. Обыватели, конечно, могут поверить… Витя, сунь вот этому в карман листовку… Так!.. Молодец!.. Пусть почитает…
— Может, Иван Гаврилович, сядем на трамвай? — предлагает Виктор.
— Да ты глянь. Там и сесть-то некуда… Пойдем уж так, кстати, листовки разбросаем…
Семаков с Виктором направляются на вокзал. Ростово-Нахичеванскому подпольному комитету доподлинно известно, что буденновские полки уже подходят к городу. Вся подпольная организация на ногах, она вооружилась и вооружила многих рабочих ростовских заводов. Все с нетерпением ждут сигнала подпольного комитета, чтоб начать вооруженное восстание и помочь Красной Армии захватить город.
Семаков и Виктор посланы на вокзал выяснить положение. По слухам, там уже вторые сутки стоит состав из Новочеркасска с золотом Донского правительства. Возникла идея — нельзя ли захватить это золото или во всяком случае, если к этому представится возможность, задержать состав до прихода Красной Армии.
— Иван Гаврилович, — воскликнул Виктор. — Да брось ты эту брехливую газету! Что ты нашел в ней хорошего?
— Нет, постой, постой, крестник, — продолжая на ходу просматривать газету, сказал Семаков. — Тут есть любопытные вещи… Вот, например, послушай!
Они остановились. Семаков стал читать:
«Пролежав более месяца в лазарете, не видел за это время улиц города. Теперь я выздоравливаю, можно выходить гулять, но во время боя с красными я лишился брюк и сапог. Не имею возможности их приобрести и получить помощь от родных, так как они в Киеве. Я покорнейше прошу добросердечных людей откликнуться и пожертвовать мне брюки и сапоги. Хочется ведь и мне попраздновать светлое Рождество Христово.
Прапорщик Р у д а к о в».
— Вот так вояка! — рассмеялся Семаков. — Так навоевался, что растерял портки и сапоги…
Виктор даже не улыбнулся шутке своего друга. Он был под впечатлением, которое произвело на него сообщение Васи Колчанова о смерти Марины.
«Нет!.. Нет!.. — с горечью подумал он. — Не верю!.. Неужели я не увижу ее больше?»
Переживая свое горе, Виктор похудел, в глазах затаилась печаль.
Семаков пристально посмотрел на юношу.
— Нет, крестник, так никуда не годится, — покачал он укоризненно головой. — Надо взять себя в руки. Так распускаться большевику не годится.
Виктор молчал.
…На вокзале лихорадочная суета. Ошалело мечутся по перрону люди с узлами, чемоданами, торопясь сесть в отходящие на юг поезда. У вагонов крики, давка, ругань, плач…
— Удирают, сволочи! — усмехнулся Семаков. — Почуяли…
Рассовывая листовки в карманы, узлы и корзины толпящихся на платформе пассажиров, Виктор и Семаков скоро разыскали то, что им было надо. На четвертом пути стоял состав из пяти вагонов: одного классного и четырех товарных. Состав плотным кольцом окружала атаманская гвардия в серых папахах с голубыми верхами.
Еще издали Семаков и Виктор увидели, что один вагон опечатан несколькими сургучными печатями и свинцовыми пломбами.
— Правильные слухи, — прошептал Семаков. — Золото… А ну-ка, давай пройдем…
Они хотели пройти мимо состава по платформе, но молодой есаул, грозно закричал:
— А ну, ну проваливайте!.. Здесь нельзя расхаживать!..
Они отошли на порядочное расстояние от состава и стали тихо рассуждать между собой.
— Этот состав, конечно, — сказал Семаков. — Но как его захватить?
— Пойти на риск, — прошептал Виктор. — Ночью собрать человек тридцать подпольщиков и окружить состав… Тут, я думаю, атаманцев человек пятьдесят, не больше…
— Нет, человек сто, наверно…
— Возможно, и сто.
Они замолкли и оба стали изучать место, где стоял состав с золотом.
— Кажется, зря мы стараемся, — сказал Семаков.
— Почему?
— А вон, видишь, садятся… Сейчас поедут.
И, действительно, атаманцы торопливо посадились в вагоны и, не отходя от дверей теплушек, зорко наблюдали за опечатанным вагоном. Паровоз без свистка медленно потащил состав.
Семаков и Виктор переглянулись и молча пошли.
В конце декабря морозы спали, стояла приятная погода. С синего звездного неба падали крупные хлопья снега. При свете фонарей они отливали золотом и, казалось, как в сказке, все вокруг — и небо и земля — было заполнено играющими звездами…