— А ну-ка, Виктор, пойди-ка его срежь, — подтолкнул Семаков юношу. У тебя как раз в конспекте по этому вопросу есть… Дай меньшевику по морде…
Виктор оглянул толпу. У него сжалось сердце. Разве можно выступить перед такой массой народа? Ну разве он сумеет что-нибудь путное сказать? Ведь засмеют.
Семаков куда-то исчез, но тотчас же вернулся и сказал Виктору:
— Ну, я записал тебя у председателя митинга. Сейчас тебя вызовут.
И, действительно, не успел меньшевик сойти с подмостков трибуны, как председатель митинга, коренастый солдат, громко объявил:
— От большевистской организации слово имеет вольноопределяющийся Виктор Волков.
— Не робей, Витя! — шепнул юноше Семаков.
У Виктора сперло дыхание, он протиснулся сквозь жаркую, тугую толпу солдат к трибуне, взошел на подмостки. Дрожащими руками развернул листки конспекта. Но прочесть ничего не мог, в глазах стоял туман. Он с отчаянием взглянул на толпу и увидел сотни устремленных на него выжидающих глаз. «Черт меня дернул выступать!» — чуть не плача, подумал Виктор.
— Товарищи! — глухо сказал он.
— Не слышно-о! — заорал из толпы голос.
— Громче-е!..
— Товарищи, сейчас перед вами выступал оратор от меньшевистской организации… — слабым голосом начал Виктор.
Толпа притихла, прислушиваясь к его словам.
— Да громче ж! — с раздражением закричал какой-то солдат. — По покойнику псалтырь, что ли, читаешь?
В толпе засмеялись, Виктор покрылся испариной и, повышая голос, продолжал:
— Что он говорил, этот оратор?.. К чему призывал? Он призывал к объединению вокруг атаманско-генеральской власти. А по пути ли нам, революционным рабочим и крестьянам, объединяться вокруг власти атаманов и генералов?.. Конечно, нет!.. Тысячу раз нет!.. Чего хотят атаманы и генералы?.. Хотят они власти над нами, диктатуры. Они хотят продолжения войны. Хотят нашей крови!..
Виктор заметил, что его внимательно слушают. Это его ободрило. И он, уже не чувствуя никакого смущения и неловкости, совершенно почти не заглядывая в конспект, говорил:
— Товарищи солдаты! Надвигается четвертая военная зима. Разве ваше сердце не содрогается при приближении ее?.. Эта четвертая страшная военная зима принесет гибель нашей армии, гибель нашей стране. А контрреволюционерам всех оттенков и мастей этого и надо. На бедствии народа они будут наживаться. Им только и надо, чтобы прибрать нас к рукам… Народ должен быть спасен от гибели. Революция должна быть доведена до конца. Власть должна быть вырвана из преступных рук буржуазии и передана в честные, трудовые руки организованных рабочих, солдат и революционных крестьян…
— Вот чешет-то, проклятый! — в восхищении воскликнул какой-то тщедушный солдат.
— Не перебивай, олух! — оборвал его восторг второй, рядом стоявший солдат.
— Товарищи, — с воодушевлением продолжал Виктор. — Уже сейчас контрреволюция начинает поднимать голову. Помещики и чиновники при помощи карательных экспедиций громят отчаявшееся крестьянство. Фабриканты хотят голодом смирить рабочих и закрывают заводы и фабрики. Буржуазия и генералы требуют применения беспощадных мер для восстановления в армии слепой дисциплины. Корниловщина не дремлет. Она деятельно готовится задушить революцию. А правительство Керенского не хочет этого видеть, потому что оно против рабочих, солдат, казаков и крестьян. Это правительство продалось крупной буржуазии и сознательно губит страну…
— Истинный бог, правда! — восторженно замотал головой тщедушный солдат. — Вот говорок так говорок, ажно за душу берет… Сроду не слыхал таких.
— Да слухай ты, земляк, — сердито сказал ему все тот же рядом стоявший солдат. — Чего перебиваешь?.. Ежели есть охота, то возьми да и сам выступи…
Окружавшие солдаты засмеялись:
— В самом деле, выступи-ка, Иван.
— А что ж, — задетый за живое, решительно заявил солдат. — И выступлю. Не побоюсь… Истинный бог, могу выступить и сказать.
— Выступи, — подзадоривали солдаты.
— Мы, — распаленно кричал с трибуны Виктор, — требуем передачи всей власти Советам как в центре, так и на местах! Мы требуем немедленного перемирия на всех фронтах!.. Требуем честного демократического мира народам!.. Мы требуем передачи помещичьей земли без выкупа крестьянам!.. Требуем установления рабочего контроля над производством!.. Долой проклятую войну! — Да здравствует честно созванное Учредительное собрание!..