Обрадованный столь неожиданным прибытием Корнилова в Новочеркасск, Алексеев, который ценил его, как волевого, энергичного человека, тотчас же передал ему руководство организацией «добровольческой» армии. И сразу же, как только это стало известно, приток добровольцев в отряд возрос.
Теперь уже официально было сообщено, что формируется не какой-нибудь отряд, а настоящая «добровольческая» армия.
Был создан штаб армии. Выделены были воинские части: Георгиевский полк, офицерский батальон, юнкерский полк, кавалерийский отряд, Корниловский полк и артиллерийский дивизион.
Пушки и винтовки для вооружения создаваемой армии выкрали у воинских частей, пришедших с германского фронта и еще не расформированных.
Когда все это было оформлено и Корнилов почувствовал, что у него есть какая-то сила, на которую можно опереться, он 27 декабря официально через газеты объявил о существовании «добровольческой» армии, в задачу которой входило: верность союзникам, единство и целостность России, борьба с большевиками и водворение порядка в России.
Не сумев договориться с Калединым об общих планах борьбы с большевиками, рассерженный Корнилов в первой половине января перевел свои полки в Ростов.
XV
По распоряжению войскового атамана Каледина на Дон стягивались казачьи полки. Атаман хотел использовать их в борьбе против Советской России. Уже прибыли и расквартировались по линии Новочеркасск — Чертково: лейб-гвардейский донской казачий, лейб-атаманский гвардейский и десять армейских казачьих полков, 14-я отдельная казачья сотня, каменская местная команда, 6-я донская казачья лейб-гвардейская и четыре армейские донские казачьи батареи.
Настроения в этих воинских частях были самые различные. Нашлись и ярые приверженцы Каледина и противники его, и большевики и сочувствующие им. Но основная масса казаков не хотела выступать ни за Каледина, ни за большевиков. Им хотелось скорее вырваться из полков и разъехаться по домам…
Все это учитывалось большевиками. И вот по инициативе их десятого января 1918 года в станице Каменской был созван съезд казаков-фронтовиков, который должен был определить отношение казачества к атаману Каледину и большевикам.
Вечером большой зал каменского двухклассного училища был забит делегатами от полков, сотен и батарей. Немало пришло на съезд и местных жителей послушать, о чем будут говорить фронтовики.
По поручению партийной организации на съезд пришел и проживавший в Каменской, недавно вернувшийся с фронта, старый большевик Щаденко. Приехала делегация с соседних рудников.
В зале клубились облака зеленого табачного дыма. Все парты были заняты. Многие казаки сидели на подоконниках. Слышались шутки, Смех.
К столу, накрытому куском красного сатина, вышел плечистый казак в кожаной черной тужурке. У казака был большой чуб и маленькая русая бородка. Он внимательно оглядел шумевших депутатов и постучал кулаком по столу, требуя тишины. Гул голосов постепенно утихал.
— Кто это? — спрашивали казаки шепотом друг у друга.
— Да Подтелков, Федор… Подхорунжий из шестой гвардейской батареи.
Дождавшись, когда в зале наступила тишина, Подтелков негромко сказал:
— Братцы! По поручению революционной части делегатов-фронтовиков разрешите открыть наш съезд. Прошу избрать президиум съезда!
Прорвался гул голосов:
— Подтелкова!..
— Востропятова!..
— Кривошлыкова!..
— Лагутина!..
Прохор Ермаков также был избран в президиум съезда. Он уверенно прошел к столу и сел рядом с молодым прапорщиком из 28-го казачьего полка Кривошлыковым — одним из инициаторов созыва этого съезда.
С десяток каменских стариков пришли послушать выступления фронтовиков. Важные, с большими пушистыми седыми бородами, они сидели рядком на переднем крае. На стариках были добротные синие меховые поддевки с алой окантовкой или серебряными галунами на воротниках — знак того, что обладатели их когда-то были урядниками или вахмистрами.
Подтелков объявил:
— Слово предоставляется вахмистру лейб-гвардейского Атаманского полка Востропятову.
Поднявшись со стула, Востропятов не спеша прошел к трибуне, поставленной около стола, провел ладонью по пышным волосам, как бы обдумывая, с чего начать.
— Товарищи! — сказал он, пытливо оглядывая примолкнувшую залу.
— Твои товарищи в Брянском лесу остались, — недовольно пробурчал лысый старик с передней парты.