- Не дури, Мишка, - осадил его второй казак постарше. - Это ж сестра нашего командира.
- Ну? - смутился парень. - Да я будто ничего плохого ей не сказал. Я так это, шутейно...
- Гляди, а то он те даст - шутейно... - усмехнулся его товарищ и крикнул девушке: - Эй, барышня, тебе кого надобно?.. Не брата ли?.. А то позову...
- Да, - ответила Надя. - Мне надо увидеть братца Прохора Васильевича.
- Вот писарь его идет, - указал казак на спускавшегося по ступеням крыльца школы молодого темноволосого парня. - Эй, Шушлябин!
Юноша взглянул на казака. Тот кивнул на Надю.
- Командир вон ей нужен. Позови!
Шушлябин взглянул на девушку. Лицо его просветлело. Придерживая шашку, висевшую у него на боку, он подбежал к ней:
- Надюшка, милая!
- Митенька, - нежно взглянула на него Надя. - Позови брат. Нужен мне...
На лице Дмитрия промелькнула тень разочарования.
- Я думал...
- Да я и к тебе тож, милый, - ласково шепнула она. - Шла и думала о тебе... Думаю, хоть одним глазком бы увидеть... И вот, видишь, довелось...
Дмитрий заулыбнулся:
- Ишь, хитрая ты какая... Зачем тебе Прохор Васильевич?
- Надо, Митенька, надо.
- Секрет, что ли?
- Пока - да.
- От меня-то? - обиделся парень.
- Ну, подумаешь, какой ты обидчивый, Митенька, - снова нежно взглянула девушка на него. - Батя послал меня за ним...
- Твой отец? - изумился Дмитрий. - Да ты что?.. Они ж в ссоре?
- Ну, вот не знаю. Велел позвать.
- Ладно, сейчас позову, - сказал Дмитрий и, озираясь на казаков, прошептал: - Где ж, Наденька, с тобой ныне встретимся?
- Приходи вечерком к нашему саду, - также прошептала девушка, словно их кто-то мог подслушать, хотя близко никого не было.
И снова, придерживая шашку, чтоб не мешала, Дмитрий легко взбежал по ступеням и исчез в дверях школы.
Появился Прохор. Он был перекрещен ремнями: на одном боку висела шашка с серебряным эфесом и темляком, на другом - кобура с наганом. Увидев сестру, он кивнул ей, улыбнулся... Гремя ножнами шашки, сбежал по ступеням.
- Ты чего, сестричка?
- Батя велел зараз же прийти.
- Да мне уже Митя об этом сказал, - усмехнулся Прохор. - Удивительное дело, чего я ему понадобился!.. Ведь он даже видеть меня не хотел...
- Не знаю, братец. Велел беспременно прийти. Будто дело у него к тебе серьезное есть... Пойдем, Проша, а то он меня изругает...
Прохор, в недоумении пожимая плечами, раздумывал над тем, стоит идти к отцу или нет, все же решил пойти.
- Ладно, сестричка, пойдем. Подожди только - я тут распоряжения кое-какие отдам...
Он быстро сходил в школу, и они направились к своему дому. Дорогой Надя, взяв с брата слово, что он об этом никому не скажет, рассказала ему о незнакомом казаке, который вечером в грозу к ним приходил и с которым отец долго о чем-то разговаривал в горнице.
- А потом отец посылал братца Захара за Свиридовым, - продолжала рассказывать Надя. - Как пришел Свиридов, так они сейчас же куда-то ушли с тем казаком...
- Что ты говоришь? - поразился Прохор. - А ты не знаешь, как зовут того казака?
- Слышала, будто Свиридов называл его Котом, - усмехнулась Надя. - А может, Котовым...
- Котов? - перебирал в своей памяти Прохор. - Что за Котов?
Он вспомнил, что Котовы жили в хуторе Бураковском. Было их два брата - Фома и Михаил. Фома служил в Красной гвардии, в охране Ленина. Когда в январе Прохор был в Петрограде, у Ленина, он встречался с Фомой. А вот что касается второго брата - Михаила, то Прохор не знал, где он.
- Какой он из себя, Надюша? - спросил Прохор.
- Кто?.. Котов, что ль?
- Да-да.
- Да я и не помню... Мельком видела... Кажись, маленький такой, чернявенький...
- Точно, - сказал Прохор. - Он... Михаил... Интересно, зачем он к отцу приходил?..
Размышляя об этом, Прохор чувствовал, что это ночное посещение таинственным гостем отца каким-то образом связано с его вызовом.
Надя все порывалась что-то спросить у Прохора. Но, углубленный в свои мысли, он не замечал этого. У ворот своего дома Надя остановила брата.
- Проша, - срывающимся голосом сказала она, - ну как он? Понравился али нет?
- Это ты о ком же? - недоумевающе спросил Прохор, но тотчас же по смущенному, порозовевшему лицу девушки догадался, о ком шла речь. - Милая сестричка, - смеясь, обнял и расцеловал он ее. - Хо-ороший паренек Митя. Хороший!.. Ничего плохого не могу сказать. Правильный твой выбор. Одобряю!.. Я его зачислил к себе писарем.
...Прохор волновался. Больше года он не переступал порога родного дома. Сердце его замирало, когда открыл дверь в кухню. Первой он увидел мать. Она возилась у печи. Лукерья собирала со стола миски, ложки: видимо, недавно позавтракали. Не малыши еще сидели за столом, аппетитно доедали кашу со сметаной.
- Здравствуйте! - сказал Прохор.
- Слава богу! - ответила Анна Андреевна, сразу не поняв, кто это вошел и поздоровался. Но, увидев сына, растерянно всплеснула руками. Проша? Милый мой сыночек, наконец-то! Пришел, родимый. Ну, садись, сынушка, я тебе соберу позавтракать.
- Спасибо, мама. Уже позавтракал. Где отец?
- Отец? - с изумлением посмотрела на него мать. - Ты к нему? - Ее лицо просветлело. Она не знала, что Прохор пришел по вызову отца и подумала, наверно, что сын наконец пришел примириться со стариком. Старуха даже всплакнула от радости.
- В горнице он, - сказала она и подтолкнула Прохора. - Иди, иди, сынушка, помирись с ним.
Приоткрыв дверь в горницу, Прохор спросил:
- Можно, батя?
Василий Петрович не сразу ответил. Он читал библию. Дочитав до точки, захлопнул книгу. Снимая очки, сурово бросил:
- Заходи! Да прикрой дверь.
К немалому огорчению Анны Адреевны, которая уже было прильнула ухом к дверной щели, собираясь подслушать разговор отца с сыном, Прохор плотно прикрыл дверь.
Подойдя к столу, за которым сидел отец, Прохор почтительно вытянулся перед ним. Это понравилось Василию Петровичу.
- Садись! - кивнул старик на стул.
- Не беспокойтесь, батя, постою.
- Как хочешь.
- Я вас, батя, слушаю.
Василий Петрович исподлобья испытующе оглянул Прохора. Подобранная, ловкая фигура сына ему тоже понравилась. "Да и хороши ж у меня все-таки дети! - с гордостью подумал он и вздохнул. - Только вот, господи, война их загубила".
После ухода Котова Василий Петрович понял, что для Прохора наступает тяжелая минута. Если не предупредить, его могут убить. Хоть и сильно был сердит старик на меньшого сына, но сердце защемила жалость... Всю ночь он размышлял об этом. "Ведь сын же он, Прохор-то. И, по правде сказать, люблю его я, люблю, пожалуй, крепче всех своих детей... Можно ли допустить братоубийство? Да и бог мне не простит за то, что допущу убиение своего сына... Долг мой, отца, предупредить сына, спасти его от неминуемой смерти".
- Вот что, Прохор, - сурово начал Василий Петрович. - Хоть я на тебя и дюже сердце имею, но а все же дите ты мне родное... Навроде жалко...
"Добрый же все-таки у меня отец", - подумал Прохор.
- Всех жалко вас, - дрогнувшим голосом продолжал старик. Он поднял рук, растопырив пальцы. - Это все едино, как вот эти пять пальцев. Каждый из них, ежели отрубить, больно. Так и каждого из вас жалко... Дети вы ведь мои... Все вы - кровь и плоть моя... И теперича вот, как зачалось это смутное время, ну и перемешалось все... Помешались все люди, помешались и вы, мои сыны... Захар пострадал на войне, побывал в плену, пришел домой, хуже дурачка стал... Все плачет... Палец ему покажи, будет плакать... Ты к красным пошел, Константин - к белым. Ты командиром стал у красных, Константин - у белых полком командует, уже чин полковника получил...
Прохор, слушая отца, заметил, как при последних словах в его голосе прозвучали горделивые нотки.
- Пошли вы супротив друг дружки, - продолжал старик. - И до братоубийства могете дойти... До чего мы дожили, господи!..
Прохор умилился. "Ведь, действительно, войти только в его положение. Каково переносить его старому сердцу вражду между детьми, которых он породил, вырастил и воспитал!" Прохор хотел было сказать отцу что-то утешительное, но старик нетерпеливо отмахнулся.
- Погоди!.. Конешное дело, разве ж так могет долго продолжаться? Да это противно богу, его священному писанию, чтобы брат с родным братом воевал, отец на сына поднялся, сын на отца... Все это антихристово смущение, а мы того не могем понять... Скоро все это закончится. Порядок будет наведен. Этим, - не выдержав, озлобленно выкрикнул старик, негодяям-большевикам, богоотступникам, будет конец... Всех их на дрючки вздернут!..
Потемнев, Прохор взглянул на отца. "Ах, вот ты как запел, - подумал он с огорчением. - А я-то думал, что в самом деле хочешь со мной примириться".
- Вот что, Прохор, - уже прямо перешел к делу Василий Петрович. Пока не поздно, бросай свой отряд. Бросай своих красных и переходи к брату Константину. Он тут недалечко со своим полком... Он тебя примет как брата родного, защитит от наказания...
"Ага, вот оно в чем дело! - догадался Прохор. - Понятно. Вот, оказывается, откуда приходил Котов..." Но он до поры до времени сдерживался, желая выяснить, что еще скажет отец.
- Бросай все, Прохор, и иди к брату, - наставительно говорил старик. - Могу сам тебя провести к нему. Не то гибель тебе неминучая. Не упасешься ты, Прохор, не упасешься. Как отец сыну говорю... Жалко мне тебя, понимаешь, упредить хочу... Подумай, не то будет поздно...
- Что, Константин на станицу хочет напасть, что ли? - глухо спросил Прохор.
Василий Петрович заколебался, соображая, можно ли открыть Прохору тайну, которую ему выболтал Котов, или нельзя. И, решив, что делать этого пока нельзя, нахмурился:
- Этого я уж не знаю... Но надо полагать, раз стоит он с полком недалечко, то, конешное дело, не для прогулки он сюда прибыл...
- Отец! - спокойно сказал Прохор. - Вначале я вас слушал с волнением... Жалко мне вас стало. Ведь правду вы сказали, тяжело вам видеть, как ваши сыновья сражаются друг с другом. Тяжело, сознаю. И понимаю вас, вам хочется, чтобы сыновья ваши в мире и согласии жили... И мне бы этого хотелось... Очень хотелось бы!.. Но почему же вы, батя, решили именно меня уговорить перейти к Константину, а не его уговариваете, чтобы он ко мне перешел? Ведь, батя, поймите, он, именно он, пошел по неверному пути, а не я... Куда вы, батя, меня зовете? На что наталкиваете?.. Вы зовете меня на то, чтобы я предал своих товарищей, горячо говорил Прохор: - Вы хотите, чтобы я пошел в услужение к белопогонщикам, генералам, помещикам, которые нас за людей не считают?.. Нет, батя, вы ошиблись. Ваш сын Прохор - не подлец!.. Он не помарает ермаковской фамилии. То, что вы предлагаете, делать я не стану. Я сознательно пошел по этому пути, никто насильно меня не тянул, и с него никогда не сверну, хотя бы мне и грозил за это сто смертей... Вот, батя, я вам все сказал...