Адмирал на мгновение умолк, отпил глоток шампанского и продолжал с тем же воодушевлением:
- Я уже не раз говорил о том, что я - военный человек и политики не люблю. У солдата одна цель - победа. Скажу вам, господа, союзники всецело стоят за создание сильной и единой России. По мнению союзников, - это единственная дорога к мощному возрождению России, к ее благоденствию... Правительство его величества уполномочило меня заявить вам, господа, что в вашем правом деле английские пушки, английские танки и английские солдаты всегда вам будут надежной помощью... Поднимаю бокал за союз России и Англии!..
Все шумно аплодировали Мак-Келли и кричали "ура", хотя многие его речь восприняли с огорчением, почувствовав, что Антанта против создания суверенного государства Донского.
После Мак-Келли попросил слова опьяневший генерал Шкуро.
- Ваше превосходительство! - воскликнул он, смотря умиленно на англичанина, - хорошие вы слова говорили. Ей-богу, хорошие!.. Давайте чокнемся, скрепим этим наш союз... В союзе с нашими союзниками, честное слово, мы самого черта сломим, не только большевиков... Вот сейчас большевики уже подходят к Батайску, ну и наша публика уже в штаны... Простите пожалуйста, чуть не сорвалось с языка образное выражение...
В зале засмеялись.
- И нечего, господа, смеяться, - обвел мутным взглядом Шкуро зал. - Я правду говорю. Вот тут адмирал Мак-Келли сказал, что он говорит с солдатской откровенностью... Ну, и я солдат, а поэтому говорю по-солдатски. Любо - слушай, а не любо - уходи...
Присутствующие, смеясь, захлопали в ладоши.
- Меня, ей-богу, удивляет беспокойное настроение здешней публики, продолжал Шкуро. - Ну какого черта нервничать? Чего трусить?.. Чего распускать нюни и всякие панические слухи?.. Правда, положение здесь, а главным образом в Ростове, до некоторой степени серьезное. Красные черти прут... Но что, у вас нет таких, как Шкуро, скажем, или как Мамонтов, и других доблестных генералов?.. Есть орлы!.. И они вас спасут... Ей-богу!.. Уверяю вас, что в самое короткое время положение будет восстановлено. Отгоним красных!.. Слово Шкуро, отгоним!..
По залу снова пробарабанили аплодисменты.
- Мы, кубанцы, - продолжал Шкуро, - сейчас подольем свежих сил. Мои орлы идут на помощь Дону, идут вполне сознательно и очень охотно... Большевикам пощады от нас не будет... Мы пойдем вперед и остановимся только в Москве!.. Раз пошли, значит до конца! Остановки не будет...
Для Семакова было важно знать, что Шкуро привел свои войска под Батайск. Так, до вечера, он, переходя от одной группы разговаривавших офицеров к другой, сумел собрать ценные сведения. В конце вечера он шепнул Марине, что он уйдет, так как делать ему больше здесь нечего...
После ужина в другом большом зале начались танцы.
Гулден пригласил Марину на вальс...
XXV
Большевистский подпольный комитет выработал план восстания. Оружия было достаточно.
Оставалось только согласовать действия с командованием Красной Армии, чтобы выступление рабочих совпало с ее наступлением на Ростов. Для этой цели Ростово-Нахичеванский подпольный комитет решил создать отряд из рабочих ростовских предприятий и послать его навстречу наступающей Красной Армии.
Руководство этим отрядом возлагалось на старого опытного большевика, фронтовика, рабочего Владикавказских железнодорожных мастерских, Матвея Матвеевича Рюмшина.
В задачу отряда входило во что бы то ни стало пробиться через фронт белых и возвратиться в Ростов вместе с частями Красной Армии. Виктор же, включенный в эту группу, с двумя рабочими обязан был принести ответ командования Красной Армии немедленно.
Выступление рабочего отряда назначалась в ночь на 21 мая. Из Ростова каждый должен был выходить поодиночке, а за городом, у Батайска, в условленном месте собраться всем. Подготовка к выступлению была закончена. Вдруг двадцатого утром распространилась зловещая новость: деникинской контрразведке удалось открыть конспиративную квартиру по 35-й линии, где находилась подпольная типография, и разгромить ее. Произведены были аресты многих подпольных работников.
...Виктор с Иваном Гавриловичем Семаковым в ночь под двадцатое мая допоздна просидели у Марины. Семаков расспрашивал ее о том, что происходило в Таганроге на званом вечере после его ухода, чтобы на утро полнее доложить обо всем Кларе Борковой.
Ушли они от нее уже во втором часу.
- Виктор, я пойду к тебе ночевать, - сказал Семаков. - А то мне к себе, на Новое Поселение, далеко... Нарвешься еще на патруль или грабителей... Можно?
- Конечно, Иван Гаврилович.
Боясь встретиться с ночным патрулем, они шли осторожно, не спеша, временами останавливаясь.
Недалеко от квартиры Виктора из-за угла выскочила какая-то женщина и стремительно подошла к ним.
- Виктор, вы? - тихо окликнула она.
- Да. А кто вы?
- Маша.
Виктор в темноте узнал соседскую девушку. Маша была чем-то взволнована.
- Пойдите сюда, Виктор, - отозвала она его в сторону. - О, как я боялась за вас!.. Не ходите домой. У вас в квартире полиция... Я не знаю, зачем полицейские к вам пришли, но у меня такое предчувствие, что они пришли вас арестовать... Мне было видно из моего окна, как они рылись в ваших бумагах... Я поняла, что вас нет дома... Вот и вышла вас предупредить... Ждала целый час...
- Спасибо, Маша! - пожал ее руку Виктор. - Меня не за что арестовывать, но все-таки... Все возможно.
Девушка ушла домой. Виктор, подбежав, схватил за руку Семакова, потянул его от своей квартиры.
- В чем дело, Виктор? - спросил Семаков, когда они отошли на порядочное расстояние от квартиры.
Виктор рассказал ему, что сообщила соседская девушка.
- Опять? - с горечью воскликнул Семаков. - Это дело провокатора... Убежден!.. Наверняка и у меня в квартире сидят контрразведчики... Ждут... Но кто же провокатор?.. Кто?.. - Он вспомнил предупреждения Клары в отношении Афанасьева. - Неужели?! - воскликнул он.
- Кто? - вздрогнул Виктор. - Кого ты подозреваешь?..
- Афанасьева.
- Что ты? - в испуге отшатнулся от него Виктор. - Это невозможно.
- Посмотрим, - мрачно буркнул Семаков. - Вот что, крестник, я сейчас побегу к Елене... Предупрежу ее... если успею... А ты беги предупреди товарищей... - Он назвал несколько фамилий подпольщиков, квартиры которых были известны Виктору. - К Афанасьеву не ходи. Слышишь?.. Не ходи!..
Семаков побежал в Нахичевань предупредить Клару. Но он не успел - она была уже арестована...
...Оставшиеся на свободе члены Ростово-Нахичеванского большевистскою комитета решили, что аресты ни в коем случае не должны задержать подготовлявшегося вооруженного восстания рабочих. Восстание должно произойти, а поэтому нельзя задерживать и выступление рабочего отряда, направлявшегося навстречу Красной Армии...
Часов в десять вечера двадцатого мая Виктор, вооруженный двумя наганами, распрощался с Мариной и Семаковым, перешел мост через Дон и вскоре был уже в условленном месте, где назначен был сбор отряда. К двенадцати ночи все собрались и молчаливо двинулись в поход...
XXVI
Командующий X армией Климент Ефремович Ворошилов, упершись коленом в стул, сосредоточенно рассматривал на карте расположение частей армии, обозначенных начальником штаба красным карандашом.
Начальник штаба Черемисов стоял рядом с Ворошиловым.
- Вот здесь тридцать восьмая стрелковая дивизия, - объяснял он сипловатым от простуды голосом. - А здесь тридцать седьмая. Четвертая кавдивизия вот в этом месте форсировала Маныч...
- Подтверждается ли, что Буденным забрана Торговая? - поднял глаза Ворошилов на начальника штаба.
- Это факт, товарищ командующий, - сказал Черемисов и усмехнулся. Буденный со своими конниками совершает чудеса... Много забрал пленных, орудий и пулеметов... Надо сказать, подвезло Буденному тем, что он имеет у себя таких лихих, отважных кавалеристов... Честное слово, подвезло...
- А может быть, наоборот, кавалеристам подвезло, что им попался такой талантливый командир, как Буденный, а?.. - улыбнулся Ворошилов.
- Возможно, что и так, товарищ командующий, - согласился Черемисов. Видимо, им взаимно повезло. Они дополняют друг друга.
В соседней комнате то и дело дребезжали полевые телефоны. Адъютанты и ординарцы брали трубки, с кем-то переговаривались, но командующего не беспокоили. Видимо, все эти телефонные вызовы его не касались.
- Итак, товарищ начштаба, - весело взглянул на Черемисова Ворошилов, - судя по всему, дела у нас идут великолепно.
- Надо полагать, так, товарищ командующий, - утвердительно кивнул Черемисов и снова повел карандашом по карте. - Посмотрите, Климент Ефремович, под какую угрозу мы поставили Ростов... Мы сейчас наступаем широким фронтом протяжением до триста пятидесяти верст и вклинились в глубину расположения противника тоже верст на триста пятьдесят... Четвертая кавдивизия уже подходит к Батайску... Мне думается, товарищ командующий, надо ей дать задачу отрезать белым путь отхода через Дон из Ростова... Убежден, что спустя неделю мы будем в Ростове...
Смотря на карту, Ворошилов задумчиво покачал головой.
- Завидую вашему оптимизму, товарищ начштаба. Но я на положение вещей хочу смотреть более реально. Слов нет, военная удача пока что сопутствует нам... Эту удачу надо закреплять, а вот закреплять-то и нечем. При такой огромной растянутости фронта у нас совершенно нет резервов. И вполне может получиться так, что дело обернется неудачно. Белые на этом участке фронта сосредоточили огромные силы. Так что правильно... Я в этом уверен. Разве легко им будет расстаться с Ростовым?.. Все это вызывает у меня большие опасения. Боюсь, откровенно говоря, боюсь этого. Причем, товарищ начштаба, надо обязательно наши действия координировать с действиями восьмой и девятой армий... А также беспрестанно держать связь с одиннадцатой северо-кавказской армией...