- Конечно понятно! - воскликнул Городовиков. - О, и хитрый же ты, Семен Михайлович!
- Правильно, хитрый, - согласился Буденный. - А без хитрости и воевать нельзя... Ну, действуйте... Желаю успеха!..
Как и предугадывал Буденный, тактическая маскировка переправы удалась. Белые поддались на обман и послали к Кулешовке значительные свои силы, ослабив тот участок, где в действительности красными была подготовлена переправа.
Получив приказ начинать переправу, Прохор подал команду. Тотчас же людской и лошадиный поток хлынул в реку. Весело завизжала гармоника. Мужские голоса подхватили:
Эх, яблочко, куда котишься,
Как в Дон попадешь, охолонишься...
- О мати божья! Царица небесная! - по-дурному орал чей-то визгливый голос. - Вода-то ледяная, как в бане!..
- Ого-го... Эге-ге-ге!..
Старые кавалеристы, особенно такие опытные наездники, как донцы да кубанцы, подтянув стремена, переправлялись стоя в седлах. Неопытные же молодые парни предпочитали плыть на лошадях, не слезая с седел. Другие в одежде плыли рядом со своими лошадьми, держась за хвосты, поводья или гривы.
Заметив переправлявшихся красных конников, белые стали бить по ним из орудий ураганным огнем. То там, то здесь взвивались пенящиеся фонтаны воды, раскидывая вокруг мельчайшие брызги. Со свистом барабанил по воде шрапнельный дождь... Пехотинцы VIII армии, стуча от холода зубами, живо отталкивали от берега плоты с оружием и одеждой и торопливо тянули их к правому берегу...
Вниз по течению реки плыли людские и лошадиные трупы, тысячи крупной и мелкой оглушенной рыбы.
- Давай музыку! Давай музыку! - стоя в седле, хрипло орал какой-то дюжий конник с огромным чубом.
- Гроб с музыкой!.. - подхватил второй, перекрещенный пулеметными лентами.
- Даешь музыку! - крикнул еще кто-то. - Вальсу!..
Поблескивая медью труб, на мохнатых белых лошадках стоял на берегу музыкантский взвод. Старый усатый капельмейстер взмахнул руками, словно намереваясь взлететь над рекой. Духовой оркестр грянул "Девятый вал".
- Ура-а!.. Ура-а!.. - разносились по реке торжествующие крики.
- Даешь, хлопцы, с музыкой прямо в рай небесный! - хохотал усатый кавалерист.
На грузных вороных лошадях к реке подскакали артиллеристы и с разгона потащили пушки в воду. Вскидывая по сторонам Мириады брызг, галопом влетали в воду четверки вспененных коней, впряженные в пулеметные тачанки...
Закончив переправу первого полка, Прохор, подтянув короткие стремена, встал в седле и тронул жеребца. Но конь не пошел в воду.
- А ну-ка дай ему плетей, - сказал Прохор своему ординарцу.
Казак раза два ожег жеребца плетью. Жеребец взвился на дыбы и ошалело рванулся в реку, чуть не сбросив в воду Прохора. Но Прохор устоял в седле. Вокруг раздались одобрительные возгласы конников:
- Вот это военком так военком!
- Молодчага!
- Казак же! На коне и вырос.
Теперь через Дон стали переправляться другие полки. Духовой оркестр, не переставая, гремел.
- А ну повеселей что-нибудь! - крикнул Буденный музыкантам. Повеселей!.. А то ребятам холодно переправляться.
Оркестр грянул "Барыню". Буденный удовлетворенно кивнул головой и, крутнув коня, поскакал на холм, с которого и стал наблюдать за переправой.
С реки нестройно запели простуженные голоса:
Барыня с перебором,
Ночевала под забором...
Переплывая реку, некоторые конники ухитрялись под забористый, знакомый мотив, стоя в седлах, выбрасывать замысловатые коленца, вызывая вокруг веселый смех товарищей.
Глядя на переправляющихся через Дон кавалеристов, Буденный задумчиво улыбнулся, тихо проронил:
- Ну как с ними не победить врага!
С правого берега доносились далекие раскаты "ура".
- Товарищ комкор, - сказал Дундич, - вы слышите?
- Слышу, Олеко, - кивнул Буденный. - Наши сражаются с белыми. Наверно, разыгралась жестокая битва. Надо ехать туда...
Встав на перекинутые через седло стремена, Буденный подобрал полы бекеши и поплыл на Казбеке через реку. Вслед за ним последовали и все сопровождавшие его командиры и ординарцы...
А на правом берегу Дона, действительно, разыгралась ожесточенная, кровопролитная битва. Полки генералов Шкуро и Мамонтова укрепились здесь прочно...
Десять суток, днем и ночью, гремели бои. Земля стонала от орудийного гула. Взбешенные конные лавины, как штормовые волны, налетали друг на друга... Взблескивали клинки, звенела сталь, лилась потоками кровь.
От беспрестанных битв солдаты обеих враждующих сторон так устали, что едва держались на ногах...
И все это было пока еще только преддверием к страшным, кровопролитнейшим битвам.
XV
После напряженного боя, который вела десятого ноября 6-я кавдивизия Тимошенко, отбившая у белогвардейцев много трофеев, Буденный распорядился дать своему корпусу отдых...
Ударили крепкие морозы. Все Кругом покрылось гололедицей. Завыли метели, понесла поземка... Буденный приказал немедленно подковать лошадей и починить сбрую...
В то время, как солдаты отдыхали, комкор и его штаб готовились к решительному сражению у Касторной.
В касторненскую группу белых, которой командовал генерал Постовский, помимо корпусов Шкуро и Мамонтова, входили отборные офицерские батальоны, марковский и алексеевский полки с танками и бронепоездами, только что подошедшая с Дона свежая 12-я казачья кавалерийская дивизия и многие другие.
Пятнадцатого ноября корпус Буденного пошел в наступление.
Разыгравшаяся метель слепила глаза. Порывы ветра валили солдат с ног.
Штаб корпуса расположился в деревне Стаднице. Буденный сидел за столом в крестьянской хате, при свете маленькой керосиновой лампы просматривал сводки боевых действий, присланные начдивами. В углу у кровати телефонист возился с аппаратом.
В клубах пара вошел недавно прибывший в корпус ладный, в щегольской кавалерийской шинели наштакор Погребов, красивый, белокурый мужчина лет тридцати трех.
- Разрешите доложить, товарищ комкор, - сказал он, вытягиваясь перед Буденным.
- Докладывайте, - кивнул Буденный.
- На участке четвертой и шестой наших дивизий, - проговорил Погребов, - бои идут с переменным успехом.
- Чепуха! - раздраженно оборвал его Буденный. - Не может быть того, чтобы бои шли с переменным успехом. Они должны идти только с нашим успехом. Понимаете, наштакор, только с нашим! Впрочем, мы сейчас с Зотовым сами поедем и посмотрим, что там делается. Степан Андреевич, - обратился он к Зотову, читавшему какую-то книгу. - Поедем, а?
- А как же, Семен Михайлович, - отозвался тот, закрывая книгу, конечно, поедем.
Одевшись, повесив через плечо шашки и пристегнув к поясам кобуры с револьверами, Буденный и Зотов вышли из хаты. У крыльца Фома Котов уже держал под уздцы заиндевелого, пофыркивающего Казбека. Буденный вынул из кармана кусок сахара и подал на ладони коню. Казбек подхватил бархатными горячими губами, и сахар захрустел на зубах. Взявшись за луку, Буденный сел в седло. Казбек почувствовал седока, легко танцуя, переступил несколько раз на своих тонких, выточенных ногах и вдруг сразу же, с места в карьер, рванулся по улице. Зотов и два ординарца едва поспевали за Буденным.
Кавалькада вырвалась из деревни, проскакав несколько по завьюженному полю, взобралась на курган. Буденный пытливо оглянул открывшуюся перед его взором панораму разыгравшегося сражения. На заснеженном гребне смутно угадывалась окопавшаяся белогвардейская пехота. Позади нее, попыхивая дымками, курсировали бронепоезда.
Буденный сосредоточенно водил объектив бинокля по полю, по синим сугробам. Порывы ветра с бешеной свирепостью взвывали вокруг, поднимая и крутя столбы снежной пыли.
- Степан Андреевич, - обернулся Буденный к Зотову, - где же наши полки?.. Не вижу...
Зотов недоумевающе пожал плечами. Подъехавший Дундич крикнул:
- Товарищ комкор, начдив четвертой скачет!
- Вот он нам сейчас и скажет, - буркнул Зотов, взглянув на подъезжавшего Городовикова.
- В чем дело, начдив? - тревожась, спросил Буденный Городовикова.
- Беда, Семен Михайлович, - выдохнул тяжело Городовиков. - Никак нельзя взять Касторную. Оборона у белых крепкая, не подпускают, черти... Бронепоезда у них да танки... А пехота ихняя, как медведь, залегла в снегах, и с места ее не сдвинешь...
- Сколько у них пехоты?
- Примерно, полка четыре... До пяти тысяч, должно быть...
- Что за неопределенность такая! - вспылил Буденный. - "Примерно" да "должно быть"... Ты мне говори точно.
- Точно не скажу, - вздернул плечами Городовиков. - Не знаю.
- Вот что, начдив Городовиков, - сурово произнес Буденный, белогвардейскую пехоту непременно выбить из окопов. Придвинь по складкам местности побольше эскадронов, а потом внезапно атакуй врага. Понял?
- Понял, товарищ комкор, - сказал Городовиков. - Я думаю, может быть, перенести удар на Суковкино...
- Меньше рассуждай, начдив, - сердито прикрикнул на него Буденный. Езжай быстро, выполняй приказ!
- Есть выполнять приказ, - козырнул Городовиков и, сжав шенкелями жаркие бока коня, помчался в бушующую степь.
Буденный молча проследил за ним, пока тот не исчез в снежной мгле.
- Ну и погодка разыгралась, - покачал головой комкор и отвернул воротник бекеши. Он снова стал смотреть в бинокль. - Ничего не видно. Метель крутит, несет... Степан Андреевич, - обратился Буденный к Зотову, а я зря, должно быть, накричал на Городовикова.