В традиционном индуизме и в традиционном буддизме в центре всей системы стоял закон кармы (воздаяния). Согласно закону кармы, все, что бы человек ни сделал плохого или хорошего, ему автоматически засчитывается, а сумма всех поступков с положительным или отрицательным результатом определяет судьбу человека в его следующих воплощениях. Иначе говоря, что бы с человеком ни случилось, он заслужил это сам. Такая теория, естественно, в первую очередь служила для объяснения социальной несправедливости. Но был в ней и другой аспект, можно сказать, гуманистический. Вера в то, что человек, пусть не сразу, а в далеком будущем может добиться всего собственными усилиями. Это, в сущности говоря, идеология переходного времени, когда личность уже освободилась от пут нивелирующего первобытного равенства, но еще не лишилась вновь всех степеней свободы в жестких рамках раннеклассового общества.
В Индии государству удалось довести свою власть до каждого человека лишь к середине I тысячелетия н.э. И как раз в это время, в V—VI вв. н.э., здесь начинает складываться новая религиозная теория, которую можно назвать теорией бхакти. Слово бхакти дословно означает «причастность», а расширительно «пылкая любовь» [521, с. 196]. Любовь следует испытывать к главному богу (например, к Шиве или Вишну), и эта любовь и преданность (а не добрые дела и безупречное моральное поведение) являются единственной гарантией успеха не только я будущих жизнях, но и в нынешней, и даже немедленно. С точки зрения теории бхакти совершенно безразлично, как ведет себя человек. Он может попирать все правила и нормы данного общества, но если он достаточно предан богу, тот может лично для него отменить закон кармы и устроить его судьбу. А может и не устроить. Потому что любовь и преданность в отличие от конкретных поступков не поддаются количественному измерению и смертный никогда не может знать, доволен им бог или недоволен.
Такая теория, совершенно ясно моделирующая отношения человека с непредсказуемой деспотической властью, в VI—VII вв. была заимствована и буддизмом, с той лишь разницей, что здесь вместо богов предписывалось столь же преданно любить бодхисаттв. Такая общая платформа способствовала сближению двух религий, и после конфронтации VIII — начала IX в. буддизм махаяны и индуизм в Юго-Восточной Азии начали сближаться вплоть до образования своего рода смешанных религий под названием шива-буддизм и вишну-буддизм.
Первый эксперимент такого рода был, по-видимому, поставлен в Тямпе, когда там к власти пришел царь Индраварман II (около 870—895), основатель VI династии (около 870—972). При его покровительстве в 875 г. в Тямпе открывается первый большой буддийский монастырь [465, с. 107; 656, с.110]. Буддизм начинает развиваться параллельно с шиваизмом и индуизмом. Молодой Яшоварман, взойдя на трон, видимо, решил использовать тямский опыт в своей стране. При этом он начал дело с размахом, далеко обгоняя тямские начинания. В 889 г. в кхмерской эпиграфике происходит резкая смена шрифта. Вместо традиционного шрифта паллави появляется новый шрифт нагари, происходящий из царства Пала (Бенгал) — центра махаянского буддизма. Этот шрифт вошел в употребление на Яве уже в конце VIII в. и был тесно связан с буддийскими памятниками [521, с.111]. В том же, 889 г. Яшоварман I приказал построить 100 монастырей — ашрам в разных частях Камбоджи для монахов и отшельников всех религиозных направлений. Это, конечно, был широкий шаг к религиозному примирению и, как теперь бы сказали, консенсусу. Достижение этих благих целей Яшоварман I, однако, не собирался пускать на самотек. Одновременно с учреждением новых монастырей он велел высечь на камне и расставить в соответствующих местах уставы шиваитских, вишнуитских и буддийских обителей [804, с.25; 465, с.106; 521, с.113]. Все религиозные структуры должны были включиться в ткань жестко централизованного государства, которое взяло на себя роль арбитра по всем существенным вопросам.
Попытка Яшовармана I с ходу подчинить себе все духовенство, играя на противоречиях между различными религиозными номинациями, однако, не удалась. Уже пять лет спустя, в 894 г. шрифт нагари на кхмерских памятниках вновь сменяется шрифтом паллави [465, с.108; 521, с.111]. Ни господствующие шиваиты, ни вишнуитское меньшинство не захотели делиться доходами с буддистами. Впрочем, между собой они как-то договорились. В 893 г. в Камбодже вновь возводят храм почти забытому Харихаре (Вишну-Шиве), а большинство надписей Яшовармана I включает в себя призыв к Тримурти («Троице» — Вишну, Шиве, Брахме) [465, с.107—108].
Главной заслугой Яшовармана I справедливо считают строительство новой столицы, которую он назвал в свою честь Яшодхарапурой. В позднем средневековье этот город стали называть просто Ангкор («столица»), отсюда и бытующее в исторической науке название Ангкорская Камбоджа, обозначающее Кхмерское государство в IX—XV вв. Яшодхарапура — Ангкор с самого начала строилась с большим размахом и в течение многих столетий перестраивалась и украшалась многими кхмерскими царями. При Яшовармане I новая столица представляла собой правильный квадрат со стороной 4 км. В геометрическом центре города на естественном холме высотой в 65 м был воздвигнут храм царской линги — Пном Бакхенг. Сам холм был облицован каменными плитами и окружен рвом и дамбой размером 440×650 м. Вся столица была окружена двойным поясом земляных валов, разделенных 200-метровым рвом [271, с.167]. К западу от Яшодхарапуры был построен проточный бассейн Яшодхарататака (или Восточный Барай) площадью 7000×1800 м и глубиной 5 м. Он был частью сложнейшей системы гидротехнических сооружений, при создании которой даже русло р. Сиемреап было отодвинуто к востоку на 2 км. Эта система обеспечивала водой население многолюдной столицы, а также ирригацию полей всего Ангкорского района. По некоторым сведениям, в эту эпоху здесь снимали четыре урожая в год.
Рисовая чаша Ангкорской равнины позволяла мобилизовать на гигантское престижное строительство сотни тысяч людей, не подрывая при этом экономику страны, но результаты перенапряжения сказались при наследниках основателя Ангкора. После смерти Яшовармана I (не позже 912 г.) на престол взошел его старший сын Хариварман I. Примерно в это же время, в 911 г., основание Пагана царем Пьинбья (Ньяун-у Сораханом) положило начало независимому Бирманскому государству, которое вскоре окончательно пресекло дальнейшую экспансию Кхмерской империи на запад. Военные неуспехи на западе сочетались с военными неуспехами на севере. Если Верхняя Ченла (Бхавапура) и была временно завоевана при Яшовармане I, то теперь она вновь выступает как самостоятельное государство. Начало сказываться и перенапряжение сил при интенсивном строительстве, которое вел Яшоварман I. Лагерь недовольных возглавил Джайяварман, муж сестры Яшовармана I. При распространенном в Камбодже матрилинейном принципе наследования его притязания на трон были обоснованы не хуже и не лучше, чем у многих других кхмерских царей.
В 921 г. Джайяварман поднял восстание и с ходу захватил столицу. Однако сторонники легитимной власти быстро опомнились, собрались с силами и выбили узурпатора из Яшодхарапуры. Джайяварман отступил от столицы примерно на 80 км и здесь, укрепившись в районе современного города Кох, короновался под именем Джайявармана IV и начал строить себе столицу, которую назвал Лингапура. Северные районы Камбоджи поддержали Джайявармана IV, и противостояние длилось семь лет. За это время Харивармана I успел сменить его брат Ишанаварман II (около 925—928), а Джайяварман IV в значительной степени отстроил свою новую столицу. Поэтому, когда в 928 г. Ишанаварман II каким-то образом исчез со сцены (то ли был убит, то ли умер своей смертью), а других претендентов на трон не оказалось, Джайяварман IV не стал возвращаться в Яшодхарапуру, а остался в Лингапуре, поставив себе цель сделать свою столицу шикарнее творения Яшовармана I. Площадь Яшодхарапуры составляла 16 кв. км; новая столица Джайявармана IV заняла 35 кв. км. Это был самый крупный город, построенный в Камбодже до нового времени. Центральный комплекс Лингапуры имел размер 600×150 м. С западной стороны была построена ступенчатая пирамида Пранг с основанием 62×62 м и высотой тоже 62 м. Сооружение венчала огромная линга высотой 4,5 м и весом более 24 т. Вне стен Лингапуры было сооружено около 30 архитектурных ансамблей и отдельных памятников. Внутри самого города было построено более 40 огражденных и неогражденных храмов [271, с.168]. Вся эта гигантская работа была проделана примерно за два десятилетия.