Хотя сама эта империя начиная со второй половины XI в. переживала один кризис за другим, ее военная организация, вся ее сложная и тщательно продуманная машина подавления масс оставались еще достаточно прочными и наиболее могущественные ее вожди, такие, как Сурьяварман II (1113—1150) или Джайяварман VII (1181—1218), могли пока вновь и вновь пускать эту машину в ход.
Глава V.
Нусантара
Ранние государства
Судьбы Индонезии, Малайи и Филиппин в древности были тесно связаны как в силу этнической общности населявших их народов, так и в силу общности их культур. Внутреннее деление этой части региона, которую в науке принято называть Нусантара, вплоть до середины II тысячелетия н.э. проходило не по нынешним границам, а по линии, отделяющей Восточную Индонезию (Сулавеси, Малые Зондские о-ва) и Филиппины от Западной Индонезии и Малайи. К западу от этой линии располагались практически все очаги государственности и цивилизации индийского типа, а к востоку царило первобытное общество.
Древнейшее упоминание о государственности в Индонезии относится к 132 г. н.э. В этот год, согласно китайской летописи «Хоу Хань шу», в 12-м месяце (январь) царь Едяо (Явадвипа) по имени Дяобэнь (Деваварман) прислал через Жинань (Центральный Вьетнам, самая южная провинция Китая. — Э.Б.) посольство с данью. Император Шунь-ди пожаловал ему золотую печать и фиолетовую ленту (знак отличия) [560, с. 125—126]. Примерно в этом же году греческий географ Птолемей (VIII, с.2, 28) сообщает об острове Ябадиу (Явадвипа) как исключительно плодородном и богатом золотом. «Его столица Аргира (Серебряная), — пишет Птолемей, — расположена на его западном краю» (цит. по [493]).
Эта столица, возможно, находилась в районе крупного средневекового порта Бантам. Первое государство яванцев было явно ориентировано на международную торговлю, и столица должна была быть удобным морским портом.
Среди почти 30 названий государств Юго-Восточной Азии, посылавших свои посольства в Китай до XIII в., два безусловно относятся к Западной Яве (это — Хэлодань и Тарума), а четыре обозначают Центрально-Восточную Яву (это Ява, Бохуан, Поли или Боли, Хэлин). При этом, учитывая, что словом Ява китайцы обозначали самое раннее и самое позднее (до XIII в.) известное им государство, мы получаем пять государств, которые преемственно поддерживают отношения с Китаем на протяжении тысячи лет. Это — Ява I (132—435); Бохуан (442—466); Поли (473—630); Хэлин (648—818) и Ява II (820—1132) (табл. II).
При этом любопытно, что даты посольств одного государства никогда не заходят за даты другого, хотя по крайней мере в одном случае зафиксировано одновременное существование двух государств1. Очевидно, право сношений с Китайской империей принадлежало только государству-гегемону в более или менее тесной федерации яванских государств.
Западная Ява, как и в более поздние времена, однако, часто была совершенно независимым государством, самостоятельно поддерживавшим дипломатические отношения с Китаем. Первой в этом списке стоит Хэлодань, направлявшая в Китай посольства в 430—452 гг. Первое же послание царя Хэлодани (имя которого в китайской транскрипции звучит как Цзяньгань), доставленное в 430 г. императору Вэнь-ди послом по имени Пинаен2, носит весьма драматический характер:
«Моя страна некогда имела большое население и процветала. Моей стране никогда не угрожали другие страны. Но теперь положение изменилось и мы ослабли. Мои соседи наперебой атакуют меня. Я прошу Ваше Величество оказать мне свое покровительство. Я надеюсь также, что не будет ограничений и препятствий нашим купцам, прибывающим и убывающим (из Китая). Если Вы сжалитесь надо мною, я надеюсь, что Вы пошлете посольства с приказом этим странам не вредить нам, так что репутация-Вашего Величества, как защитника слабых, станет известной повсюду. Я посылаю к Вам двух доверенных чиновников. Я надеюсь, что Вы прикажете чиновникам Гуаньчжоу отправить обратно мой корабль и не позволите им грабить и повреждать его. В дальнейшем я желаю присылать посольства каждый год»
[928, с. 150].
Император Вэнь-ди не мог оказать дальнему просителю сколько-нибудь существенной помощи. Половина его страны была занята кочевниками, и он в это время как раз предпринимал последнюю бесплодную попытку отвоевать север Китая. Царь Цзяньгань остался наедине со своими проблемами. В 436 г. ко двору Вэнь-ди снова приезжает тот же посол Пинаен, и выясняется, что за прошедшие шесть лет в Хэлодани сменилось по крайней мере два царя. Новый царь Пишабамо3 (неизвестно, кем он приходился Цзяньганю) просит помощи, только жалуется он уже не на анонимных врагов, а на собственного сына, который согнал его с трона, и просит прислать оружие. Еще одно посольство из Хэлодани прибывает уже в следующем, 437 г., но, по-видимому, также без всякого результата. Последнее посольство из Хэлодани прибыло ко двору Вэнь-ди в 449 г. Затем название этой страны навсегда исчезает из китайских анналов.
С этим исчезновением, возможно, связана надпись, найденная на Западной Яве, которую по палеографическим признакам датируют примерно 450 г.
Надпись, сделанная рядом с отпечатками ног в камне, символом власти над земной поверхностью, гласила:
«Знаменитым, щедрым, праведным был несравненный царь, который правил Тарумой. Имя ему было Пурнаварман. Его славная броня была непроницаема для стрел его многочисленных врагов. А это — отпечатки его ног, всегда искусных в уничтожении вражеских городов, ног, которые были благодетельны к князьям, преданным (ему), но обращались как дротики против его врагов»
[928, с.221].
Это была, видимо, фиксация нового гегемона Западной Явы. Власть Тарумы над этой областью длилась более двух столетий. Последнее ее посольство в Китай отмечено в анналах под периодом 666—669 гг. После этого Западная Ява, видимо, была захвачена империей Шривиджайя, центр которой находился на Суматре, и вновь обрела самостоятельность уже за пределами хронологических рамок данной книги.
Что касается Центрально-Восточной Явы, которую заселял этнически однородный массив собственно яванцев, то здесь в первой трети V в. продолжало существовать государство Ява I (Явадвипа)4. В конце 413 г. Явадвипу посетил китайский монах Фа Сянь, возвращавшийся морем после пятнадцатилетнего паломничества к буддийским святыням Индии. Он провел здесь пять месяцев, дожидаясь благоприятного ветра, чтобы плыть на родину. Страна эта произвела на ревностного буддиста Фа Сяня самое неблагоприятное впечатление. «Здесь процветают различные формы заблуждений и брахманизма, — пишет он, — а буддизма так мало, что практически не о чем говорить» [652, с.113].
Очевидно, как буддист, Фа Сянь не мог рассчитывать на радушный прием в Явадвипе. В мае 414 г. Фа Сянь наконец смог сесть на крупный корабль (он вмещал более 200 пассажиров), направлявшийся в Китай, но неприязненные отношения буддистов и индуистов в Явадвипе наглядно проявились и на борту судна. Когда корабль уже почти достиг Китая, разразился страшный шторм, который унес его далеко в сторону от обычного курса. Брахманы, находившиеся на корабле, пришли к убеждению, что шторм накликал буддийский колдун, и потребовал высадить Фа Сяня на первый попавшийся необитаемый остров. Китайского монаха спас шкипер, который решительно заявил» что китайский император тоже буддист и строго спросит с брахманов за такое самоуправство [652, с.113—114].
Несколько лет спустя, однако, религиозная ситуация в Явадвипе решительно переменилась. В начале 20-х годов буддизм стал государственной религией этой страны. В беллетризованной китайскими летописцами и дошедшей до нас форме это произошло так.
Принц Гунаварман (367—431) в 397 г. должен был наследовать трон Кашмира. Но он отказался от царской власти, принял монашество и отправился на Цейлон, один из главных центров буддизма в то время, и прожил там много лет в деревне Цзи-боли (в китайской транскрипции) [561, с. 155].