После того как непосредственная угроза сиамского нападения была устранена, Шри Махараджа направился в Китай, где пробыл три года (1433–1436). Такой длительный визит, возможно, был вызван болезнью и смертью Сюаньцзуна, а также колебаниями в китайской внешней политике, завершившимися в 1436 г. полным запрещением дальних морских походов и строительства крупных морских кораблей [15, с. 116]. И хотя новый император послал вдогонку Шри Махарадже указ с похвалами, а губернатору Гуандуна было приказано сопровождать малаккского правителя на обратном пути [15, с. 96], Шри Махараджа понял, что опираться на поддержку Китая, как прежде, больше не удастся.
В этой обстановке он, как и его отец после конфликта 1413 г. с Китаем, решил опереться на растущую в Южных морях силу — мусульманство. В 1436 г. он вновь перешел в ислам и принял тронное имя Мухаммед-шах. При этом на политической арене Малакки на первое место выдвинулся тесть Шри Махараджи, богатый тамильский купец-мусульманин, детям и внукам которого суждено было сыграть важную роль в истории этого государства [54, с. 73; 280, с. 49–50].
Последние годы правления Шри Махараджи мусульманские купцы и феодалы господствовали при малаккском дворе, но после его смерти в 1444 г. власть снова перешла в руки ин-дуистско-буддийской фракции правящего класса. Ее лидер — бендахара (дядя Шри Махараджи) отстранил от престолонаследия старшего сына покойного монарха Раджу Касима (от жены тамилки) под тем предлогом, что его мать была всего лишь дочерью купца, и посадил на трон младшего сына Ибра-хим-шаха, матерью которого была роканская принцесса[63].
Ибрахим-шах, взойдя на престол, принял смешанное ин-дуистско-мусульманское имя Шри Парамешвара Дева-шах. Это, по-видимому, означало, что сам он, став правителем, не отрекся от мусульманской религии, как его отец, но общий курс его политики будет направлен на поддержку индуистских феодалов и купцов. В 1445 г. он направил в Китай посольство, чтобы поднять свой авторитет утверждением со стороны императора. Реальную власть в Малакке взял в свои руки дядя государя по матери, раджа Рокана. Однако правление Шри Парамешвара Дева-шаха оказалось весьма кратковременным. Индуистско-буддийская фракция насчитывала в своих рядах лишь часть местных феодалов, потомков соратников Парамешвары, и незначительное число купцов-индуистов из Индии (большинство индийских купцов было мусульманами). Мусульманская же фракция обладала огромными международными связями и могла рассчитывать на поддержку всего мусульманского мира. Когда индийская фракция добилась обложения мусульманских купцов дополнительными пошлинами, обстановка созрела для государственного переворота [54, с. 46; 56, с. 157].
В конце 1445 г. в Малакку прибыли корабли арабского купца Джелаль-уд-дина. Этот купец наряду с торговлей, видимо, занимался и пиратством, поскольку обладал хорошо вооруженным и опытным в военном деле экипажем. Лидер мусульман-ской фракции Тун Али (дядя Раджи Касима и сын тамильского купца, тестя Шри Махараджи) предложил Джелаль-уд-дину присоединиться к заговору, на что тот охотно пошел. На семнадцатом месяце правления Шри Парамешвара Дева-шаха люди Тун Али и Джелаль-уд-дина под покровом ночи внезапно атаковали дворец и убили раджу Рокана и молодого монарха. Впоследствии малайские летописцы «исправили историю» в своих аналах следующим образом: Шри Парамешвара Дева-шах был дескать убит не заговорщиками, а своим дядей, раджей Рокана, который в предсмертной агонии потерял ориентацию. В связи с этим Шри Парамешвара Дева-шаху было посмертно присвоено приличное мусульманское имя — султан Абу Шахид, «государь-мученик» [280, с. 50–51].
После этих событий мусульманство восторжествовало в Ма-лакке окончательно. К середине XV в. мусульманство распространилось и по всему Малаккскому полуострову. Может показаться странным, что буддизм хинаянского толка (в сочетании с элементами индуизма), продержавшийся в Малайе более тысячи лет, был так быстро вытеснен здесь новой религией, в то время как другие страны хинаянского буддизма (Бирма, Сиам, Лаос и Кампучия) остались совершенно глухи к пропаганде мусульманских миссионеров. Некоторые историки объясняют это тем, что ислам, высоко поднявший статус купцов, оказался особенно пригодным для торгового государства Малакки. Но и буддизм также считал торговлю более достойным занятием, чем скотоводство и земледелие, потому что эти профессии находились в противоречии с принципом ахинсы (непричинения вреда живым существам, включая даже земляных червей).
Причины перемены религии заключались в другом. Если в XIII в. торговые города Малайи сражались под знаменем хи-наяны против гегемонии махаянской Шривиджайи, то в XV в. основным врагом Малайи был единоверный хинаянский Сиам, что не могло не ослабить популярности хинаяны в подвергшейся агрессии стране в условиях конкуренции ислама. Ислам стал удобным политическим знаменем Малайи, боровшейся за свою независимость. Кроме того, переход в ислам позволял Малакке укрепить союз с мусульманскими государствами Индонезии, а также установить более прочные торговые связи с мусульманскими торговыми кругами Индии, Персии и Аравии, обеспечивавшими приток в Малакку товаров с запада и вывоз ее товаров в страны Среднего и Ближнего Востока.
Глава 11
МАЛАККСКИЙ СУЛТАНАТ С СЕРЕДИНЫ XV ДО НАЧАЛА XVI в
После победы мусульманского заговора на престол взошел племянник Тун Али и внук тамильского купца Раджа Касим, принявший тронное имя Музаффар-шах (1445–1459). В самом начале его правления войска сиамского короля Боромотрайлоканата, рассчитывавшего использовать замешательство, вызванное переворотом, напали на Малакку, но были успешно отражены. Сиамская угроза объединила в один лагерь старую индуистскую и новую мусульманскую знать [54, с. 45–46].
Но после отражения сиамской агрессии вновь вспыхнула старая, распря. Престарелый вождь индийской фракции бендаха-ра Шри Дева Раджа (внучатый дядя и тесть нового монарха) вынужден был принять яд и освободить, таким образом, место первого министра для лидера мусульман Тун Али [280, с. 51]. Но младшее поколение местных феодалов предпочло в значительной части принять ислам и примкнуть к победителям. В их числе особо выделились двое сыновей Шри Дева Раджи — Тун Перак и Тун Путех, братья жены Музаффар-шаха — Тун Куду.
Талантливый полководец Тун Перак отличился еще в войне 1445–1446 гг. с Сиамом. И впоследствии на протяжении нескольких десятилетий он был главным организатором всех оборонительных и наступательных войн Малакки. В конце 40-х — первой половине 50-х годов он быстро поднимался по служебной лестнице, занимая все более ответственные посты. В 1456 г. вновь возникла серьезная угроза нападения Сиама. Перед лицом этой угрозы Музаффар-шах счел нужным поставить во главе правительства Тун Перака. Бендахаре Тун Али султан предложил в виде компенсации любую невесту в государстве. Тун Али, желая поставить Музаффар-шаха и Тун Перака в затруднительное положение, потребовал себе в жены Тун Куду. Муж и брат султанши согласились принести эту жертву, и Тун Али пришлось передать Тун Пераку пост бендахары. Почти сразу вслед за этим началось сиамское вторжение. Сначала военный успех был на стороне сиамцев. Им даже удалось на короткий срок захватить Малакку. Однако в том же 1456 г. малаккский флот под командованием Тун Перака нанес сокрушительное поражение сиамскому флоту у Бату Пахата. Затем Тун Перак разбил сиамцев и на суше и освободил столицу. Сиамские войска в беспорядке отступили к своим границам [54, с. 46; 209, с. 131–132].
С этого времени и вплоть до своей смерти в 1498 г. Тун Перак стал фактическим правителем Малакки. В том же, 1456 г. по инициативе Тун Перака были возобновлены дипломатические отношения с Китаем, прерванные в годы правления тамильской фракции во главе с Тун Али. Китайский император прислал Тун Пераку «головной убор из кожи, платье, повседневные одежды из красного прозрачного шелка, пояс, украшенный рогом носорога, и головной убор из тончайшего шелка» (цит. по [56, с. 158]).