Когда Эспиноза улегся спать, в голове все еще вертелись многочисленные предположения. Он не мог заснуть еще несколько часов. Да, все верно: он все-таки коп, а вовсе не зубной врач, не спец по рекламе и не продавец.
Комиссар чувствовал большую внутреннюю неловкость оттого, что он был единственным, кроме Уэлбера, кто имеет сведения о связи между этими двумя преступлениями. Кстати, его помощник вел себя совершенно спокойно и очень официально, когда пытался прижать этого предсказателя. Не зная о Габриэле, детективы, что ведут расследования в двух различных округах, не смогут связать эти две смерти. Ирония судьбы заключалась в том, что он сам, коп, ставит палки в колеса полицейскому расследованию.
Эти мысли преследовали его и утром. Эспиноза встал сегодня пораньше, намереваясь подольше растянуть завтрак и нормально поесть — выпить лишнюю чашечку кофе, съесть пару дополнительных тостов с любимым апельсиновым джемом. Он любил немного растягивать утренние часы — они придавали бодрости на весь день. Однако это возможно только, когда ты живешь в одиночестве. (Вот в чем заключалась, кстати, главная причина, что он не заводил себе постоянную девушку; уж лучше заплатить уборщице, чтобы она приходила и убиралась в доме, только когда его нет.) Эспиноза сидел и любовался на лучи солнца, что проникали внутрь сквозь французские окна и затопляли комнату светом. Завтрак и чтение газет заняли почти час, достаточное время, чтобы подготовиться морально к выходу на работу. Он услышал хлопок двери, затем шум на лестнице — это Алиса сбегала вниз по ступенькам. Он мог бы прервать свое уединение и догнать ее, но в это утро он более, чем обычно, нуждался в том, чтобы побыть одному.
Эспиноза не считал себя человеком с предрассудками, хотя и сознавал, что некоторые его взгляды уже устарели. Например, он не был уверен в том, как он может среагировать на то, что у его подруги имеется связь с женщиной. Он не был уверен, что у Ирэн она действительно есть, но пытался подготовиться заранее, если это обнаружится. В том, что у нее были близкие отношения с Ольгой, в этом не было никаких сомнений. Но в целом он почти ничего не знал о жизни Ирэн. Являются ли поездки на выходные в Сан-Пауло прикрытием отношений вроде тех, что у нее были с Ольгой, тоже, кстати, в Сан-Пауло? А может быть, он просто держится за старые предрассудки — может быть, действительно некоторые ценности меняются быстрей, чем он успевает приспосабливаться? Но он должен с этим справиться. Ведь Ирэн наверняка преподнесет еще много разных сюрпризов. Эспиноза оделся, чтобы идти на службу.
— Комиссар Эспиноза? — Он не сразу узнал маленькую женщину, что стояла на тротуаре прямо у дверей его дома, держа в руках пакет из супермаркета и дамскую сумочку.
— Да?
— Сеньор, вы меня не узнаете? Я мать Габриэла. Вы были у меня дома.
Эспиноза был уязвлен тем, что умудрился не узнать женщину, у которой он самолично проводил обыск. В полицейском департаменте его считали блестящим наблюдателем, человеком, способным по памяти дать скрупулезно точное описание мест, людей и событий. Просто непостижимо, как он мог не узнать человека, которого он встречал совсем недавно и в столь запоминающихся обстоятельствах!
— Извините, дона Алзира, я просто выходил из здания и был несколько рассеян, поскольку не ожидал вас встретить здесь, так далеко от вашего дома.
— Это я должна извиниться за то, что появилась тут неожиданно и безо всякого предупреждения, но мне необходимо с вами поговорить.
— Может быть, мы пройдем в сквер и присядем?
Они перешли на другую сторону улицы и вошли в сквер, в котором в это время было полно детворы, гуляли мамаши и нянечки с детскими колясками. Они устроились на скамейке, стоявшей под миндальным деревом.
— О чем вы хотели меня спросить, дона Алзира?
Ну, я не столько хотела вас спросить, сколько передать этот пакет. Думаю, вы его и искали.
Стоило Эспинозе взять в руки пакет, как он по его тяжести мгновенно догадался, что в нем находится. Это ощущение было ему хорошо знакомо.
— Тут есть еще кое-что, — сообщила она, доставая из дамской сумки коробку с патронами. — Я была в ужасе, когда обнаружила, что Габриэл носит револьвер с собой. Это оружие моего мужа. С того времени, как он умер, оно лежало у меня в гардеробе, завернутое в то же самое полотенце, только я вытащила из него пули, поскольку когда Габриэл был ребенком, я боялась, он может его найти. Потом, после того, как он рассказал мне о предсказателе и когда до его дня рождения осталось уже немного времени, он стал очень нервозным. Я буквально не узнавала своего спокойного ребенка, всегда питавшего отвращение к насилию. Когда я выяснила, что он ходит с оружием, я пришла в ужас. Я спросила его, в чем дело, и он сказал, что револьвер ему нужен для самозащиты, что он не хочет оказаться безоружным, если на него нападут. Когда я ему сказала, что к этому оружию нет пуль, он сказал, что купил патроны. Я очень боялась, что с ним может что-нибудь произойти, потому потихоньку забрала револьвер и патроны и спрятала их в доме у своих друзей. Когда вы с детективом Уэлбером пришли к нам домой, я уже унесла оружие. Оно в этом пакете, в полотенце. Единственное, что я сделала, это вытащила пули и положила их опять в коробку. Предваряя ваш вопрос, отвечу: мой муж научил меня пользоваться оружием. Он говорил, что невежество опаснее, чем страх.