Обход занимал два часа. В день Юхан обходил четверть леса. Сегодняшняя прогулка была до Лены, порой Юхан пренебрегал другими участками, лишь бы чаще видеться с чудом света, называемым красивым женским именем. Берег был каменист и крут, поэтому наблюдатель смотрел на речной простор свысока. Знаменитые Ленские столбы откликались и здесь, на севере. Каменные глыбы врезались в землю, скованную вечной мерзлотой, будто не давая голубому хвойному лесу потонуть в спокойных водах Лены. Вокруг реки образовались старицы и болотца, каменистые острова разрезали водную гладь. Зимой же, когда Юхан, совершая обход, как сегодня, выходил к берегу, над Леной кружился снег, падая и сравнивая пейзаж, каменные глыбы сгладились и покрылись пуховым одеялом, а сама река растянулась огромным пространством, уходящем на север, где могучий Алдан сливается с великой Леной, и где виден безмятежный Верхоянский хребет, укрывающий Якутию от ветров.
Дни в декабре короткие – в три часа уже темно. С обхода Юхан возвращается в таежных сумерках. Маленькая избушка, засыпанная снегом почти до крыши, манит слабым светом углей, что тлеют в печи. Но преже чем зайти в дом Юхан снова снимает данные, записывая и запоминая показания на ртутных столбиках. Все приборы расположены за домом. Для обывателей покажется странным, что термометры измеряет не только температуру воздуха поверхности, но и десяти метров над землей, на уровне земли, под снегом, под землей, температуру вечной мерзлоты. Под землей тепло, на глубине двадцати метров температура не опускается ниже -10, а на поверхности стабильные 40. Стрелка барометра падает. Нехорошо, к снегопадам, —подумал Юхан.
Вдруг из-за угла избы выглянула пара глаз, а затем и все животное показалось, оно смотрело на Юхана. Пуская из ноздрей пар, оно подходило к Юхану. «Волки» – пронеслось в голове. Юхан напрягся, нащупывая в кармане нож, но животное,не выжидая, прыгнуло на него. Тут уже Юхан узнал Айдара.
– Айдар! Балбес, как же ты меня напугал!
Айдар радостно прыгал вокруг Юхана, стараясь обхватить его лапами.
– Где ты шлялся? Такой холод!
Айдар был двухгодовалым кобелем – якутская лайка. Его мягкая и пушистая шерсть была белой, как и весь север, лишь на морде чернели симметричные пятна. Взгляд был умным.
Юхан наконец потрепал Айдара по голове, отчего тот блаженно закрыл глаза.
– Пойдем греться.
Айдар все понял, и перепрыгивая сугробы, помчался ко входу.
Эрсан привез Айдара еще щенком в первую весну. Близость живого существа скрашивала темные вчера, да и волков Юхан стал бояться меньше с верным другом. Щенок был игривым – с ним не приходилось скучать.
– Ай! Умный собака, —говорил Эрсан каждый раз, как приезжал с провизией.
А самое главное, что Айдар привязался к Юхану и почти не покидал его. Сегодняшнее утро было редким исключением. Когда вокруг избы стоял утренний плотный туман, Юхан вышел с Айдаром на улицу, но пес будто почувствовал что-то в лесу и убежал в густой туман, оставив хозяина одного.
Но, к счастью, Айдар вернулся.
Юхан и его компаньон вошли в натопленную избу, оба замерзшие. Айдар улегся у входа на гору холщовых мешков, в которых Эрсан привозит продукты. Юхан не позволял собаке без разрешения переходить на человеческую половину избы. Зажегся электрический фонарь, питающийся от аккумулятора, и пара свечей осветили стол. Стало уютно.
Закрыв глаза, можно на секунду позабыть о добровольной судьбе отшельника, забыть об одиночестве. Вечер любимое время Юхана. Сверив утренние и вечерние записи и продиктовав их по рации, Юхан усаживался поудобнее, доставал с полки начатую книгу и начинал священнодействие, ради которого он приехал Якутию, а правильнее сказать – покинул дом.
Для чего все это?
Каждый вечер Юхан проводил за чтением. Он не желал есть, говорить, работать, —только одно желание вырисовывалось в его мозгу – читать. Это было его любовью, страстью, работой, увлечением, целью и мечтой. Он всю жизнь мечтал о таком уединение и такой концентрации. Два огромных пакета, в которых Юхан привез книги, невероятно быстро опустошились. Прочитанные книги убирались под кровать, порой Юхан перечитывал их. За два года в избе не осталось ни одной непрочитанной книги, страницы, буквы…
Иногда Юхан обменивал шкуры зайцев или тушки птиц на книги, которые привозил Эрсан.
Чтение было страстью. Принимая во внимание то количество и чувство, в котором читал Юхан, было понятно, что страсть эта заслуживает эпитет – больная. Возможно, Фрейд нашел бы в ежедневном рвение зачатки фетишизма и извращения.