– А когда придут? – поставив закорючку в графе подписи, спросил он.
– Как только, так сразу! Ты ж не один такой безрукий, вас тут полная общага, – беззастенчиво хмыкнула Валентина Петровна, не стараясь подбирать слова.
«Аромат обмана», – прочитал про себя Юлий, украдкой глянув на обложку читаемой ею книги и решительно вычеркнул две заявки, что числились над его.
Глава 2. Тот, кто будет тебя рисовать
Ждать все равно пришлось долго. Юлий умудрился залепить окно листом бумаги и скотчем, который, впрочем, все время норовил отклеиться вместе с облупляющейся краской на рамах.
Еще в голову пришла запоздалая мысль об уборке. Ни он, ни Витя обычно не были озабочены вопросом порядка – комната давно погрузилась в состояние близкое к хаосу. Разматывая клубок из джинсов-трусов-ремня-футболки, Юлий терзал себя за это – какая разница вообще, что подумает какой-то Дима? Тем более – Дима, который его в первый же день чуть ли не на драку вывел. Кровать все же заправить стоило. В итоге, спустя час, усталый, замерзший из-за бесконечного сквозняка и до предела заведенный Юлий сидел на застеленной кровати, глядя в стену. Отвлечься от ожидания никак не получалось.
Наконец-то в дверь грубо постучали и тут же распахнули ее, не дожидаясь приглашения. От неожиданности Юлий взвился с места и застыл, запоздало ощущая, как к лицу прилила кровь и зашумело в ушах от участившегося сердцебиения.
– Можно не вставать, – вместо приветствия хмыкнул Дима, проходя в комнату.
Критично оглядевшись, он остановил свой взгляд на Юлие – по темным глазам было невозможно понять, что он думает, а лицо ничего не выражало, кроме сдержанного недружелюбия. Юлий ждал какой-то очередной подколки или издевательского замечания, но Дима просто повернулся к окну и легко оторвал его импровизированную заглушку с форточки.
– Инженерное решение, – все-таки выдал он, выкладывая на подоконник немногочисленные инструменты, что поочередно извлек из кармана.
– Этим рамам лет как моей мертвой бабуле, – зачем-то пустился в оправдания Юлий, – их давно пора поменять целиком!
Он забрался с ногами на кровать, взял книгу и раскрыл ее с независимым видом. Как назло, это оказался учебник по мировой художественной литературе – первый том. Все там написанное было Юлию и так известно. Изображать заинтересованность не получалось.
– Сможешь починить? – вдогонку спросил он сварливо. – Я не собираюсь тут мерзнуть, на дворе не май-месяц!
Дима ничего не ответил на это, принялся внимательно изучать место поломки. Отчего-то Юлия раздражало его равнодушно-отстраненное лицо, но сейчас он не мог сказать, почему. Словно он подспудно ждал чего-то особенного, а встреча не спешила оправдывать его ожидания.
Вдруг Дима молча развернулся и пошел к двери.
– Ты куда? – вырвалось у Юлия.
– Петли новые нужны, – будто бы неохотно пояснил Дима. – Когда купишь, запишись в журнальчике, поставлю.
– Что? – Юлий подорвался с кровати и в два шага догнал его. – Какие еще нахрен петли?! Где их покупать?! Сейчас девять вечера, блин, мне что всю ночь с открытым окном спать?!
От возмущения он забылся и даже умудрился поймать уходящего было Диму за куртку.
– Я тебе не мамка, че ты за меня хватаешься, как за ее юбку, – поднял тот брови, оборачиваясь.
Вблизи черты его лица выглядели не такими грубыми, как казалось раньше, к тому же Дима был явно моложе, чем думалось на первый взгляд. Видимо, сказывалась привычка бычить и хмуриться, а морщины последнего не прощают.
– Попроси Вальку, она тебя определит в другую комнату пока, – Дима скучающе почесал щеку, покрытую темной щетиной, – а петли в хозяйственном купишь. Еще вопросы, murkel?
– Какие петли? – надулся Юлий, отступая. – Я что, похож на того, кто в этом шарит?!
Что-то было не так. Юлий не мог объяснить, что именно, но их разговор будто не был обычным переругиванием между «рабочим классом» и «интеллигенцией», ему все время чудился какой-то дополнительный подтекст. В Диме – его словах, движениях, насмешливом взгляде. И этот подтекст он никак не мог уловить.
– Нет, ты похож на маленького наглого ушлепка, что почиркал другие заявки, чтобы я скорее к тебе прибежал. Мнишь себя самым умным? Значит, и в петлях разберешься.
Дима проговорил это так, будто видел Юлия насквозь с его странной манией, взглядами в спину и наблюдениями из окна. В одной фразе было столько неправды и правды одновременно, что стало до смерти обидно.
– Я тебя не ждал, – соврал Юлий, но, только сказав, понял, каким наивным враньем это прозвучало. – Я не виноват, что окно сломалось.