— Она подкидыш! Найденыш!
Юлианка всегда внимательно прислушивалась к этим разговорам, а люди, расспрашивавшие о ней, услышав объяснение Ципы, кивали головой в знак того, что теперь им все понятно.
Но однажды…
Стояла холодная ясная осень. В бакалейную лавку вошла женщина среднего роста, худощавая и стройная, в поношенном суконном пальто, в старой шляпе с выгоревшим, измятым цветком. У нее были большие голубые глаза, маленький рот и лоб в морщинках, над которым вились еще совсем по-молодому очень светлые волосы. Злотка встретила ее любезно:
— Наша новая жиличка! Дай бог счастья, дай вам бог счастья в новой квартире!
— Спасибо, милая, — ответила покупательница и попросила несколько фунтов сахару, пачку чая и немного керосину для лампы.
Лавочница, отвешивая и отпуская товар, завела, по обыкновению, разговор с покупательницей.
— Вы к нам надолго? — спросила она.
— Как бог даст, мне хотелось бы подольше пожить здесь…
— А уроки вы уже достали?
— Достала несколько. Но если вы услышите случайно, что кому-нибудь нужна…
— Знаю… знаю… мне два раза повторять не надо… Я-то уж не забуду… А мебель, которую я рекомендовала взять напрокат, понравилась вам?
— Хорошая, очень хорошая, мне лучшей и не надо…
— Что говорить! Брать мебель напрокат — дело не очень выгодное. Лучше бы, конечно, внести деньги сразу и купить!
— Конечно, милая, я это прекрасно понимаю, но где взять деньги? Попозже, со временем может быть, я смогу…
— Дай бог! Я вам добра желаю, но сомневаюсь, чтобы сейчас можно было достать уроки… Очень уж много учительниц у нас в городе.
Голос у худощавой женщины с увядшим лицом и светлыми волосами был тихий и мелодичный. Разговаривая с еврейкой, она все время украдкой поглядывала на сидевшую на пороге Юлианку. Взгляд ее выражал растерянность.
— Чей это ребенок? — спросила она, понизив голос.
Старуха ответила, как всегда:
— Общий!
— Общий?
— Ничей.
Ципа, переливавшая керосин в маленький бидон, вставила:
— Это подкидыш! Найденыш!
— Подкидыш! — чуть не вскрикнула женщина, и лицо ее зарделось до самых корней льняных волос. Но тут же, овладев собой, она спросила как бы между прочим:
— Давно нашли этого ребенка? Вы, верно, не помните?
— Как не помнить! Нашли как раз в тот год и в тот месяц, когда я выдавала замуж внучку… а она уже семь лет замужем… Значит, ребенка этого нашли семь лет тому назад… осенью… рано утром…
Женщина взяла у Ципы бидон с керосином. Она казалась уже совершенно спокойной, только руки у нее слегка дрожали.
— Кто нашел девочку? — спросила она.
— Нищенка. Ее уже нет в живых. Жила здесь, у нас во дворе, здесь и померла…
— А как зовут девочку?
— Юлианка……
— Почему ее так назвали?
— Юлианой звали нищенку, которая ее нашла. Она ее и в костел крестить носила и просила, чтобы ей дали это имя.
Женщине уже вручили покупки: чай, сахар, керосин, но она не уходила и расспрашивала равнодушным тоном:
— А кто ее кормит?
— Кто же в состоянии ее кормить? Здесь все люди небогатые, у самих детей хватает… Вот она и живет где попало…
Женщина устремила неподвижный взгляд на полки с разноцветными коробками с сигарами и папиросами, потом, простившись со Злоткой, вышла из лавки.
Она даже не взглянула на Юлианку, проходя мимо. Девочка тоже не обратила на нее внимания — она привыкла к подобным расспросам и к тому же была занята тем, что старалась укутать подолом дырявой юбки посиневшие от холода ноги.
Час спустя Юлианка увидела кучку детей, которые собрались во дворе напротив старого дома и глядели на что-то, задрав головы и разинув рты. Девочка остановилась немного поодаль и тоже посмотрела наверх. Тут и у нее раскрылся рот от изумления и глаза засияли восторгом. На самом верхнем этаже большого дома, еще выше, чем гладильная мастерская, в зиявший раньше пустотой проем вставили окно. Его деревянные некрашеные рамы были распахнуты, ветер колыхал белую зубчатую занавеску, за которой висела клетка с канарейкой. Занавеска, а еще больше пение канарейки привлекли внимание ребят. Юлианка не спускала глаз с окна, и, когда дети разошлись, она все еще стояла на месте. Тогда в окне показалась женщина, которая час назад была в лавке, и поманила Юлианку.
Девочка не сразу поняла, что это относится к ней, но женщина с явным нетерпением снова помахала ей рукой, не переставая напряженно всматриваться в ребенка. Юлианка сорвалась с места и с нескрываемой радостью помчалась бегом к старому дому, так как приглашение в гости было редким и необыкновенно счастливым событием в ее жизни.