Сулла заслужил большой почет за свою роль в подавлении мятежа. В конце 89 г. до н. э. он вернулся в Рим и победил на выборах консулов на следующий год, убрав с дороги одного из своих главных соперников — Гая Юлия Цезаря Страбона. Во многих отношениях карьера Суллы послужила образцом для карьеры молодого Цезаря. Оба были патрициями, чьи семьи уже давно утратили былое влияние, так что их собственный рост в общественной жизни был не менее трудным, чем у любого «нового человека». Сулла начал свою карьеру довольно поздно, служил квестором Мария в Нумидии и играл главную роль в организации захвата Югурты[12]. Он неизменно выставлял напоказ это достижение, что вызывало растущее негодование его бывшего командира, считавшего, что это уменьшает его собственную славу. Хотя во время войны с кимврами Сулла сначала служил под командованием Мария, он вскоре возглавил его армию, и отношения между ними с тех пор уже никогда не были дружественными. В 88 г. до н. э. сенат назначил консула Суллу губернатором Понтийской провинции и одновременно поручил ему войну с царем Митридатом VI (Эвпатором). Митридат правил Понтом — одним из эллинистических восточных царств, которое приобрело силу после упадка Македонии и династии Селевкидов. Пока римляне были заняты войной в Италии, царь захватил римские владения в Азии и отдал приказ об истреблении римлян и италийцев в этом регионе. За первым успехом последовало вторжение в Грецию. Для Суллы эта военная кампания была замечательной возможностью покорить знаменитые и чрезвычайно богатые восточные города, и он энергично приступил к формированию армии. У него не было недостатка в добровольцах, так как войны на Востоке были известны легкими победами и богатой добычей [22].
В обычных обстоятельствах Сулла просто отправился бы на войну и постарался добавить новый блеск к имени своего рода. Однако трибун по имени Сульпиций провел через народную ассамблею законопроект, отдающий командование на востоке Марию вместо Суллы. Это был один из ряда законов, с помощью которых он пытался превзойти достижения братьев Гракхов и Сатурнина, воспользовавшись трибунатом для проведения широкомасштабной программы реформ. Еще один законопроект был предназначен для более равномерного распределения «новых граждан» среди голосующих триб. Марий был рад использовать Сульпиция, как некогда использовал Сатурнина, а Сульпиций был не менее доволен связью с именем популярного героя войны. Вполне вероятно, что каждый из них без колебания разорвал бы отношения с другим, если бы это дало ему большее преимущество, особенно после достижения ближайших целей. Не следует забывать о том, что римская политика шла по пути индивидуального, а не «партийного» успеха. В какой-то момент Марий твердо решил, что он должен снова отправиться на войну, чтобы вернуть себе народное преклонение, которым он пользовался после разгрома Югурты и северных варваров. Будучи трибуном, имевшим огромное влияние в народном собрании, Сульпиций мог предоставить ему возможность для ведения такой войны. Марий, которому было 69 лет, не избирался на государственные должности с 100 г. до н. э., в то время как послужной список Суллы свидетельствовал о его компетентности во всех делах, поэтому не было никакой причины нарушать традиционный способ назначения на командные должности. Однако братья Гракхи в свое время доказали, что народное собрание может принимать законодательные меры по любому вопросу. Народные симпатии и прецедентное право находились на стороне Суллы, но с формальной точки зрения в назначении Мария не было ничего незаконного. Сульпиций подкрепил юридическое решение угрозой насилия со стороны римской черни, и в одной истории говорится, что Сулла смог спасти свою жизнь, лишь укрывшись в доме Мария [23].
С Суллой обошлись несправедливо, и его достоинство (dignitas) как аристократа, сенатора и консула сильно пострадало. Однако если его ожесточенность была понятной, то его реакция оказалась шокирующей. Покинув Рим, он вернулся к своей армии и сказал солдатам, что теперь, когда его отстранили от командования на Востоке, Марий будет набирать собственные легионы для ведения войны. Чтобы этого не произошло, он призвал своих легионеров последовать за ним в Рим и освободить Республику от «негодяев, узурпировавших власть». Никто из назначенных сенатом офицеров, кроме одного, не откликнулся на призыв Суллы, но армия с готовностью поддержала его. Из-за страха лишиться шанса на богатую военную добычу или даже из чувства долга по отношению к своему командиру, претерпевшему большую несправедливость, легионы последовали в Рим за Суллой. Римская армия впервые наступала на Вечный город. Два претора, отправленные навстречу армии, подверглись грубому обращению: их тоги были разорваны, а фасции ликторов были сломаны рассерженными легионерами. Впоследствии другие сенаторские делегации, которые просили консула остановиться и дать время на мирное разрешение конфликта, были приняты более вежливо, но их просьбы остались без ответа. Когда вступление в Рим Суллы во главе небольшого отряда было остановлено поспешно собранным войском, верным Марию и Сульпицию, будущий диктатор ответил настоящим вторжением. Его люди пробились на улицы и подожгли несколько домов. Сопротивление поначалу было ожесточенным, но плохо организованным и вскоре было подавлено. Сулла поставил вне закона двенадцать своих главных соперников, включая Мария, его сына и Сульпиция, что давало право любому гражданину убить их и потребовать награду. Трибун был предан одним из собственных рабов и убит. Сулла отпустил раба на свободу, а потом заставил его броситься вниз с Тарпейской скалы[13] за предательство бывшего хозяина. Такое жестокое наказание хорошо согласовалось с римской традицией уважения к долгу и закону. Другие изгнанники смогли избежать преследования. Марий не без приключений, безусловно приукрашенных позднейшими легендами, в конце концов достиг Африки, где был тепло встречен ветеранами его прошлых кампаний, поселившимися здесь после Нумидийской войны. Сулла предпринял меры для восстановления порядка, а потом отбыл со своей армией на войну с Митридатом и вернулся в Италию почти через пять лет [24].
12
Югурта был выдан римлянам нумидийским царьком Бокхом. Хотя переговоры велись Марием, именно Сулла получил Югурту из рук Бокха, что позволило Сулле приписать себе решающую роль в победе в войне, это вызвало сильное недовольство Мария. (