В 78 году в Киликии узнали о смерти Суллы, который незадолго до своего ухода из жизни неожиданно сложил с себя властные полномочия и удалился в свое поместье в Кампанию, где стал вести разгульную жизнь. Противники Суллы говорили, что он, как и пресловутый царь Ирод, был съеден живой червями.
Кончина Суллы позволила Цезарю, не опасаясь последствий, вернуться в Рим, где началась очередная борьба за власть, в которой принял участие и консул Марк Лепид, в свое время помогавший Цезарю вернуться из изгнания в Рим. Лепид оставил партию оптиматов и присоединился к движению популяров — не из убеждений, а с целью захватить власть. Лепид предложил Цезарю присоединиться к нему, посулив немалые выгоды. Однако Цезарь, хотя и был в душе популяром, отклонил предложение — его разочаровал как сам вождь, так и задуманное им предприятие. Чутье не подвело Цезаря: заговор Лепида окончился неудачей.
В следующем году Цезарь привлек к суду по обвинению в вымогательстве Гнея Корнелия Долабеллу, бывшего правителя Македонии. Начиная со второго века до нашей эры, со времени, в которое Рим значительно расширил свою территорию, возникла потребность в деловых и честных правителях окраинных территорий. Однако найти таких людей было непросто. Обычно править той или иной присоединенной к Риму провинцией посылали на год лицо, до этого занимавшее высокую должность в римской магистратуре. Однако человек этот использовал, как правило, свое новое положение для быстрого и не требующего особых усилий обогащения, благо, что в управляемой им провинции над ним никто не стоял. Конечно, у глав провинций были обязанности: защищаться от внешних врагов, подавлять смуту, если таковая возникнет, бороться с преступностью, но у них оставалось достаточно времени для того, чтобы заниматься более полезным и приятным трудом — «стричь провинциальных овец». Для этого было немало возможностей — например, при разбирательстве какого-либо дела в суде вынести решение в пользу той стороны, которая предложила большую мзду.
Не только наместники наживались за счет местных жителей, но и предприимчивые богатые римляне, собиравшие налоги в провинциях. В Риме сбором провинциальных налогов государство не занималось, возложив эту акцию на publicani — публиканов, откупщиков, которые вносили в государственную казну определенную сумму как плату за сбор налогов, а затем собирали налоги в провинции. Естественно, что откупщики, часто объединявшиеся в откупные общества, старались собрать как можно больше налогов, чтобы не только выполнить свои обязательства, но и получить прибыль. В провинциях к публиканам относились с такой же ненавистью, как к библейскому мытарю святому Матфею.
Жители территорий, захваченных Римом, получили от присоединения к этому государству и определенные выгоды. Согласно Pax Romana (мирному договору), Рим гарантировал новым провинциям политическую стабильность, принимал меры для развития экономики и торговли, строил дороги, но все эти блага затушевывались произволом властей. Местные жители подавали жалобы в Рим, но те удовлетворялись в редчайших случаях, ибо рассматривались людьми, которые успели погреть в провинции руки или намеревались этим вскоре заняться. К тому же, за исключением опять-таки редких случаев, провинциалы не имели статуса гражданина Римского государства и потому не могли даже мечтать о полноценном партнерстве с римлянами.
Как и многие наместники римских провинций, Долабелла использовал свою власть в собственных интересах. Македонцы решили с ним поквитаться и наняли Цезаря, чтобы он привлек к суду Долабеллу по обвинению в вымогательстве. В те времена в Риме не было профессиональных юристов, и в суде в качестве обвинителя или защитника мог выступить любой заинтересованный в деле образованный человек. Выступление в суде являлось хорошим шансом заявить о себе на политическом поприще, при этом главным считалось произнести эффектную речь и получить одобрение публики, а процесс можно было и проиграть — это большого значения не имело. Сторону Долабеллы в суде держали два известных защитника, включая Котту, кузена Цезаря. Речь Цезаря имела шумный успех и даже получила одобрение выдающегося оратора Марка Туллия Цицерона, находившегося в тот день среди публики.
Подобно дяде Цезаря Марию, Цицерон был homo novus — «новым человеком», выходцем из сословия всадников, сумевшим подняться до правящих слоев римского общества. Но в отличие от Мария, снискавшего известность как полководец и политический деятель, Цицерон обрел имя в риторике, праве и философии. Первое признание Цицерону принесли речи в процессе против Гая Верреса, римского наместника в Сицилии, заслужившего скандальную славу своими злоупотреблениями. Несмотря на влиятельных и богатых друзей и искусного защитника, оратора и юриста Гортензия, Веррес был признан виновным, приговорен к ссылке и возмещению нанесенного им ущерба. Веррес удалился в Южную Галлию (оставшись весьма состоятельным человеком), а Цицерон опубликовал свои судебные речи, что способствовало распространению его славы как непревзойденного мастера римского красноречия.