Вот чего дожидался Цезарь!
Вот почему он медлил со сражением!
Он хотел заставить галлов сражаться по ЕГО правилам.
Так оно и произошло.
Итог для галлов оказался более чем плачевен. Мало было им утратить лагерь и обоз; в «Записках» сказано: «Тут были взяты в плен дочь и один из сыновей Оргеторига (тот вождь галлов, что изначально замыслил поход против римлян. – Г. Б.). От этого сражения уцелело около ста тридцати тысяч человек, и они шли всю ночь без перерыва; нигде не останавливаясь ни днем ни ночью, они на четвертый день дошли до области лингонов, так как наши были целых три дня заняты ранеными и погребением убитых и потому не могли их преследовать».
Галлам было необходимо отдохнуть и наконец-то подкрепить свои силы. Они сильно рассчитывали на то, что лингоны им деятельно помогут. Но вновь Цезарь сумел их переиграть. Он и не думал бросаться в погоню за галлами, прекрасно понимая, что его солдаты должны восстановиться и позаботиться о павших товарищах. А не думал он потому, что еще загодя остроумно подстраховался.
«Записки» говорят:
«Цезарь отправил к лингонам гонцов с письменным приказом не помогать гельветам ни хлебом, ни чем-либо иным: тех, кто окажет помощь, он будет рассматривать как врагов наравне с гельветами. Затем сам он по истечении трех дней двинулся со всем своим войском в погоню за ними.
Доведенные таким образом до полной крайности, гельветы отправили к Цезарю послов с предложением сдачи».
Вот!
Вновь попытка организовать мирные переговоры.
Вы помните, как дерзко и нагло вели себя галлы на первых переговорах, когда, забывшись, их посол не только не выказал уважения перед Цезарем, но даже принялся тому угрожать.
И вот снова галлы и римляне встречаются ради того, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и попытаться понять, как со всем этим разобраться.
Правда, от былой бравады галлов не осталось и следа.
Прибегнем же вновь к свидетельству автора «Записок»: «Они встретились с ним на походе, бросились к его ногам и со слезами покорно молили о мире. Он приказал им ждать его прихода на том месте, где они теперь находятся. Они повиновались. Прибыв туда, Цезарь потребовал от них заложников, а также выдачи оружия и перебежавших к ним рабов. Пока все это разыскивали и собирали в одно место, наступила ночь…»
У кого-то из галлов явно сдали нервы, и
«около шести тысяч человек из так называемого Вербигенского пага в самом же начале ночи оставили гельветский лагерь и направились к Рейну и в страну германцев, может быть, из страха, что по выдаче оружия их перебьют, а может быть, в надежде на спасение, так как при очень большой массе сдававшихся их бегство могло бы быть скрыто или даже совсем остаться незамеченным.
Как только Цезарь узнал об этом, он приказал тем племенам, через страну которых они шли, разыскать их и вернуть назад, если они желают перед ним оправдаться. С возвращенными он поступил как с врагами, а сдачу всех остальных принял по выдаче заложников, оружия и перебежчиков. Гельветам, тулингам и латовикам он велел вернуться на их покинутую родину, а так как по уничтожении всего урожая им дома нечего было есть, то приказал аллоброгам дать им нужный запас провианта; сожженные ими города и села они должны были отстроить сами. Это он сделал, главным образом, из нежелания, чтобы покинутая гельветами страна оставалась пустой: иначе вследствие доброкачественности почвы могли бы переселиться в страну гельветов зарейнские германцы и, таким образом, сделались бы соседями Галльской Провинции и аллоброгов. На просьбу эдуев поселить в их стране известных своей выдающейся храбростью боев он изъявил согласие. Они отвели им землю и впоследствии приняли их в свою общину, дав им те же права и свободу, какими пользовались сами.
В лагере гельветов были найдены и доставлены Цезарю списки, написанные греческими буквами. В них были поименно подсчитаны все вообще выселившиеся и отдельно указано число способных носить оружие, а также детей, стариков и женщин. В итоге оказалось: гельветов – двести шестьдесят три тысячи, тулингов – тридцать шесть тысяч, латовиков – четырнадцать тысяч, рауриков – двадцать три тысячи, боев – тридцать две тысячи; из них около девяноста двух тысяч способных носить оружие. А в общем итоге – триста шестьдесят восемь тысяч. Число вернувшихся домой по переписи, произведенной по приказу Цезаря, оказалось сто десять тысяч».