Как внутренняя гомеопатия и сугубо индивидуальный мотив, тантрический путь полностью приемлем. Индивидуальное сознание Тантрика, если он наделён темпераментом, ищущим приключений, обладает способностью различения, если, конечно, она не является всего лишь оправданием его развратных привычек. Никто не сомневается, что, к сожалению, среди «интегральных традиционалистов», принадлежащих тантрическому пути, «оседлавших тигра» сексуальности, есть люди, которые используют тантризм для того, чтобы предаваться исключительно гедонистическим удовольствиям, групповому сексу и другим типичным «передовым» практикам западной современности.
Волна относительная, однако, показывающая, что для половины «интегральных традиционалистов» тантризм не является чуждым некоему антихристианскому снобизму. Современный западный Тантрик охотно приписывает себе решающее превосходство над природой тех, кто избрал для себя христианский путь аскетизма, рыцарской любви или брака с оттенком романтизма. Этот выбор зависит от «темперамента». Мы уже отрицали этот аргумент, показывая, что платонический культ «далёкой принцессы» не являлся бессильной имитацией. Христианство было женоненавистническим. Мы должны подчеркнуть сравнение, приводимое Святым Фомой Аквинским, который сопоставлял женщину и клоаку. В отличие от реакционного пути христианства, Тантризм представлял собой революционный путь.
Правда состоит в том, что все традиции, в согласии с историческим учением о циклах, предвидели события Кали — юги, дегенерацию Железного века, эпохи сексуального разложения, которое является лишь одним из проявлений упадка. Прямое упоминание этого момента мы можем найти во фрагменте из «Вишну Пураны», который Юлиус Эвола включил в дополнение к «Восстанию против современного мира» и, более общим способом, в значительных соответствиях между евангельскими словами, которые объявляют приход «ложных пророков» и священными текстами Индии, предсказывающими другие катастрофы «тёмной эпохи», где «женщины перестанут подчиняться своим мужьям и родителям, они станут эгоистичными, гнусными, лживыми и будут вести распутную жизнь. Они превратится просто в объект наслаждения». Как видно, христианство не имеет монополии на женоненавистничество. В тантризме также нет ничего от «революции». В лучшем случае, можно говорить о весьма относительном женоненавистничестве, абсолютно неотъемлемом от традиции «метафизики пола», презирающем не саму женщину, а то, чем она стала в эпоху упадка. Истинная традиционалистская критика должна учитывать человеческий упадок. Эвола суммирует его в двойном процессе феминизации духовности и материализации мужественности. Что касается революции в этимологическом смысле возвращения к естественному порядку, она является общей конечной целью тантризма и христианства, сражающихся против мирового упадка, в котором, по вине мистификаций фрейдистского пансексуализма, одержимость Эросом утвердила себя в качестве идеологии.
Общая цель, но разные средства. Тантрический путь (который также известен как «Путь Левой Руки»), в сущности, не превосходит христианский путь («Путь Правой Руки»). Если бы возникла необходимость в установлении иерархии между двумя этими путями, возможно, христианский путь, занял бы высшую ступень, таким образом, приближаясь к героическому измерению (в том числе, к повседневному героизму, состоящему в поддержании семьи и воспитании детей), он не подразумевает риска, что неотъемлем от тантрического пути, на котором даже, когда он сводится к простой индивидуальной гомеопатии, субъект может утонуть в потоке всё более стремительных решений, и потерять тело и душу.
«Гибридизм», объявленный Эволой как христианская концепция, осуждающая сексуальность, также, по словам нашего автора, являлся особой формой католической доктрины брака. Эвола обнаружил ничтожную смесь «священного и мирского» и «буржуазный конформизм», который, основываясь на показной непрерывности, делал из брака «пуританскую видимость чего — то подобного учению о священной проституции или свободной узаконенной любви». Кризис брака тесно связан с кризисом семьи. «В действительности, в большинстве случаев современная семья представляет собой мелкобуржуазный институт, обусловленный почти исключительно конформистскими, утилитарными, примитивно человеческими или в лучшем случае сентиментальными факторами».