Но не плакала.
Ты пела, и твой голос не мог потеряться в эфирном пространстве, потому что как солнце нельзя прикрыть рукой, так и талант нельзя сделать безмолвным. Всегда найдутся те, кто поможет ему зазвучать с новой силой.
Часто ты бывала недовольна собой: своей внешностью, студийной записью, очередным выступлением, неправильно сыгранной ролью в кино – и мучилась переживаниями.
Но не плакала.
Ты любила повторять слова любимой актрисы Фаины Раневской, сказанные по этому поводу:
– Талант – это… мучительное недовольство собой… чего я никогда не встречала у посредственности.
Ты не считала себя посредственностью, потому что не была ею.
Ты не плакала, когда узнавала об измене или предательстве. Любимого. Близкого друга или близкой подруги…
Ты не плакала.
Но и не прощала. Просто шла дальше, глубоко в сердце спрятав свои обиды и незаметно для всех зализывая душевные раны.
Как сказал твой двоюродный брат Игорь в интервью Первому каналу, жила не напоказ. Колесико твоей яркой жизни быстро катилось дальше, а ты уверенно и мелодично пела:
Михаил Танич, замечательный поэт и психолог, разгадал твою душу.
Ты никогда не плакала…
Почему же сегодня я увидел слезу, катившуюся из твоих глаз, Юля?
15.03.2019
Юля,
я нисколько не сомневаюсь в том, что ты победишь свою болезнь, ведь ты ничего не боишься и способна на самый отчаянный поступок.
Помнишь, как во время наших гастролей ты гостила у бабушки в деревне и в свои пять лет не побоялась одна пойти к деду, который был в это время на работе? Километра за три от нашего дома?
Подсмотрев, куда бабушка прячет ключ, уходя на работу, ты, маленькая ростом, встала на стул, достала ключ, чтобы открыть входную дверь. Ты прекрасно понимала, что эту самую дверь надо потом запереть, и, собравшись в дальний путь, решила оставить бабушке записку, чтобы она, вернувшись домой, не волновалась. Ты всегда заботилась о других больше, чем о себе. И, вырвав листок из тетради, в которой писала свои первые слова, нацарапала неумелым детским почерком: «Бабушка Аня, я пошла к дедушке Васе на работу. Ключ в тапке».
Бабушкины тапки всегда жили в одном месте – во дворе на пороге, возле входной двери. В них ты и спрятала ключ, чтобы защитить дом от воров и разбойников, о которых бабушка Аня часто рассказывала тебе в своих сказках-былях. А чтобы она смогла попасть в дом, свою записку ты прикрепила кнопкой к входной двери. На самом виду. И спокойно, с чувством исполненного долга отправилась в путь.
Машинно-тракторная станция, на которой работал дед Василий, находилась около железной дороги, и, чтобы дойти до нее, требовалось перейти плотину довольно широкого и глубокого местного пруда, миновать уличные дворы и пробраться через дикий кустарник, окружавший станцию и пилораму. Был март. Половодье. По бокам асфальтовой дороги – размокший весенний чернозем. Но ничто не пугало тебя, бесстрашную девочку, которая определилась с конкретной целью – выйти из дома и своими глазами увидеть то, о чем не раз рассказывал дед и что было его работой: машины, тракторы, комбайны, сеялки… Даже огромные псы, бросившиеся навстречу, не испугали тебя: ты умела договариваться с собаками. А эти были, на удивление, добрыми, как и деревенские люди, их хозяева.
Увидев постороннего мужчину, ты спросила его звонким детским голоском:
– Вы не знаете, где я могу найти Василия Егоровича Началова?
Удивленно посмотрев на крошку в городском пальто и в заляпанных грязью крошечных резиновых сапожках, тот ответил:
– Конечно, знаю. Пойдем я отведу тебя к нему.
Увидев нежданную гостью, дед онемел от удивления:
– Юля! Это ты? Как же ты попала сюда?
– Пришла пешком, – услышал он спокойный ответ.
– Но ты же могла заблудиться!
– Я спросила сначала у тети, которая у колодца набирала воды, как найти МТС, а потом у дяди. Это он привел меня к тебе.
– А как же дом? Ты оставила его открытым?
– Нет, заперла дверь и ключ спрятала в бабушкиной тапке.
Пораженный происходящим, дед не знал, что ему сказать своей бесстрашной внучке.
– Дедушка, а ты покажешь мне машины и тракторы?
– Ну, пойдем.
– А комбайны?
– И комбайны. А потом поедем домой.
– Поедем? – заволновалась ты. – На чем?