– Помнишь Салиха? – издалека начала Кристина.
Юлька села, опёршись на подушку: «Это надолго».
– Помню, симпатичный такой, на певца Таркана похож. Он с мужем твоим в военной лаборатории работает, правильно? – стала припоминать Юлька.
– Верно, помнишь. Эмин всегда о нём положительно отзывался. Незаменимый он у него ассистент. Теперь я могу сказать, что и для меня он тоже не заменим стал.
– В смысле? – напряглась Юлька, чувствуя, что подруга опять вляпалась.
– Мы с ним познакомились поближе, – захихикала девушка.
– Что? Да ты с ума сошла! А если кто узнает? – резко села в кровати Юлька.
– Не узнают! Ты не понимаешь, это моя первая любовь! – пищала от восторга подружка, а Юлька сидела с широко раскрытыми глазами, представляя, как муж Кристины, гоняется за ней с тесаком.
«Может, не догонит, он же на двадцать с лишним лет её старше» – подумала Юлька и снова переключилась на то, о чём щебетала подруга.
Ещё около часа откровений и щенячьего восторга окончательно её разбудили. Сославшись на то, что завтра рано на работу, а неделя обещает быть бурной, Юлька, пожелав приятных сновидений Кристине, прервала, наконец, ниагарский водопад излияний.
Заснуть не удавалось, нахлынули противоречивые воспоминания детства. Дождь всё ещё шёл, нагоняя атмосферу переоценки жизненных ценностей, с учётом неожиданно подкинутого судьбой повода. Оставленные Кристиной брызги капля за каплей выстраивали ряд озарений, которые она некогда испытывала. О том, как проучившись, пару лет в Стамбуле в школе при русском консульстве поняла, что любит свою страну, так как за границей всё и вся чужое. О том, что девочки должны беречь свою честь и дружба с мальчиками в мусульманской стране, где всё достаточно целомудренно, тоже преподносит свои сюрпризы. О том, как в отличие от Кристины хотела поступать в московский институт. Подружка же искала выходы, чтобы остаться за границей. Что и сделала, выскочив замуж сразу после школы. Собственно подругами они стали только потому, что дружить больше было не с кем. В школе вообще было мало детей, а одного возраста и того меньше. К тому же отпрыскам дипломатов и работников консульств давали углублённые знания по разным предметам, в итоге времени для игр совсем не было. Девчонками они делились своими секретами. Они понимали, что совсем разные по духу, но так как их папы и мамы были вечно заняты, с гувернантками не до откровений, ещё родителям донесут, то одноклассницы просто нашли способ через общение поддерживать друг друга без оценочных суждений услышанного.
Мысли Юльки вернулись к звонку: «Она сильно рискует. Хорошо хоть детей нет. Это же ударит по репутации, которую если кто узнает не восстановить. И потом опять будут трезвонить турчанки, что русские развратные девки понаехали, хотя можно подумать, у них своих таких Кристинок нет».
Юлька поправила одеяло, переложила подушку и прикрыла глаза, думая посчитать что-нибудь, но образы воспоминаний вытесняли математические попытки.
«Молоко. В холодильнике молоко. Разогрею и усну» – сняла она одеяло и, отыскав тапочки, пошла на кухню.
Пока белая жидкость грелась в микроволновке, девушка раскачивалась на стуле, разглядывая рисунок видавших виды обоев. Квартиру переделывать не хотелось. Всё свою функцию выполняло, тратиться на замену не было смысла. К тому же покупать всё то, что произведено для широкого потребления и долго не прослужит, желания не было. Не раз отговаривала она себя от ремонта, хотя понимала, что он неизбежен. Мебель рассохлась и скрипела. Обои в нескольких местах отошли от стен. Плитка в ванной местами обрушилась. А ванна частично пожелтела.
Горячее молоко, к которому она добавила корицы, напомнили Юльке её собственную первую любовь: «Может Кристинка и сумасшедшая, но настоящие влюблённые здраво думать не умеют».
Мысли снова ускакали в прошлое. Они встретились взглядами на первой паре лекционной недели первого курса. Юлька просто увидела его и зависла. Внутренне зависла. Внешне, как всегда, была спокойна. Эта странная реакция на внешние раздражители ей досталась от мамы. Та заметила, что дочь, если ударилась, сразу не плачет, а только потом, когда уже залечены все ссадины и коленки сверкают зеленкой, может пустить слезу.
Как она тогда сказала – «Поздравляю малышка. Это не только слабость, но и преимущество».
Только повзрослев, девушка поняла, что значили эти слова. Когда судьба хлестает по щекам, ты гордо стоишь и позволяешь себе потом обныть ситуацию вдали от чужих глаз. Для многих это выглядело, что она чёрствая. Но Юлька-то знала, что через час, когда никого не будет рядом, она будет страдать над раздавленным котёнком, которого у неё на глазах сбила машина или плакать над другой жизненной неприятностью, но свидетелей её грусти и печали не будет.