- У Юли, вероятно, была достаточно веская причина для ссоры. Раз она тебя видеть не хотела.
- Вообщем - да.
- И, какая?
Григорий набрал побольше воздуха и.., все рассказал отцу.
Выслушав его исповедь, Петр Иванович сокрушенно покачал головой:
- Ну, знаешь ли... Не думал я, что мой единственный сын способен на такое...
И, помолчав добавил:
- Значит, ты женишься, только из-за того, что будет ребенок? Ты же сломаешь девочке жизнь! И себе тоже. Жить с нелюбимой женщиной - тяжкий крест! Ты, готов к этому? Если нет, может, тогда лучше, просто дать ребенку нашу фамилию?
- Нет же, папа! Я люблю её! Как ты не понимаешь! За эти четыре месяца, я понял, что именно Юля - моя половинка. И я женюсь на ней не потому, что сделал ей ребенка! А просто, потому, что хочу, чтобы именно она, стала моей женой. Я женился бы на ней в любом случае! И ребенок получился только потому, что мы с ней слишком сильно любим друг друга... Ты же сам сказал, у меня было много женщин, и я этого никогда не скрывал. Но ни одна, слышишь, ни одна из них, не может сказать, что у неё от меня есть ребенок! Я этого никогда не допускал! А здесь! Это просто дар Божий, папа! Благословение, нашего с ней союза! И я хочу этого малыша!
- Хорошо, Гриша. Я согласен на ваш брак, хоть и считаю его мезальянсом. Но ты - мой единственный сын. И я желаю тебе счастья. Думаю, мама - тоже. Если уж у вас такая любовь! Но. Смотри, это должно быть на всю жизнь! В роду Вяземских не было разводов. И я этого не допущу!
Они вышли из кабинета.
Анна Григорьевна сидела в кресле, тревожно прислушиваясь к голосу мужа.
- Аня,- сказал Петр, - через неделю, мы летим в Москву на регистрацию брака Григория и Юли. Свадьба будет потом.
-Но...
- Потом поговорим.
***
Через неделю, они поженились.
Григорий привез молодую жену в свой дом, как законную хозяйку.
- Пошли, я что-то тебе покажу! - он потянул её наверх. Они поднялись на второй этаж и остановились у комнаты, где когда-то жила Юлька.
- Закрой глаза и не подсматривай, - сказал Вяземский.
Юля послушно закрыла глаза. Он взял её на руки и вошел в комнату.
- Смотри.
Меньше всего, она ожидала увидеть то, что предстало её глазам.
Детская! Господи! Белая колыбелька, в тон ей стол для пеленания и ночной столик, заменили прежнюю обстановку. Около окна теперь стояло кресло- качалка, и в ней сидел огромный лохматый медведь с большим красным бантом.
У неё защипало в носу, когда она увидела, что стены оклеены обоями, которые она сама бы выбрала, - карусель зверюшек, окрашенных в мягкие пастельные тона. Очевидно, что здесь поработал профессиональный дизайнер.
- Нравится? - спросил Гриша.
Вместо ответа, Юля прятала лицо у него на груди и разрыдалась счастливыми слезами:
- Я так люблю тебя!
- Я тоже люблю тебя. И ты можешь быть уверена в этом, - проговорил Григорий и подтвердил клятву захватывающим поцелуем, от которого у Юльки не осталось ни малейших сомнений в душе и сердце.
Эпилог
- Хорошо, Юля, когда начнутся схватки , ты должна тужиться, причем очень сильно, и тогда все быстро и легко закончится, - сказал доктор, стоя возле роженицы.
- Ну, давай, любимая, - прошептал Григорий, легонько обняв жену за плечи.
Схватки у Юли начались почти десять часов назад. Григорий был в ужасе от того, что приходится испытывать женщинам во время родов, и восхищался тем, какой храброй и сильной была его хрупкая, маленькая Юлька во время этого изматывающего периода.
Еще задолго до родов, он решил, что будет присутствовать при рождении своего ребенка, и поэтому, он сейчас был рядом с ней.
Юля начала дышать глубоко и ровно, как учили её в школе для будущих мам, значит, схватки начались опять. Она вся напряглась и натужилась изо всех сил. Пот градом стекал с её измученного личика.
- Идите сюда, папочка, быстро, - сказал доктор. - Вам надо это увидеть.
Григорий обогнул стол и стал рядом с врачом. Глаза его расширились.
-Господи, головка вышла!
- Молодец, девочка! - одобрительно сказал доктор, помогая ребенку. - Давай, еще разок, ну, изо всех сил!
Юля напряглась всем телом из последних сил и Вяземский увидел, как его ребенок скользнул в умелые руки врача.
- Умница!
Юлька обессилено откинулась на подушки.
Малыш закричал.
- Умница, Юленька! - еще раз повторил доктор. Какую красавицу нам родила! Поздравляю, Григорий Петрович, у Вас дочь! - он перерезал пуповину, связывающую ребенка и мать.
- Дочь, - прошептал Вяземский, потому что не доверял собственному голосу и боялся, что он надломится. - У нас дочь.
Юля устало улыбнулась.
Григорий не верил, что так бывает, но его любовь к Юле, за три месяца их брака усилилась и обогатилась новыми оттенками ощущений.
- Спасибо, любимая, - растроганно проговорил он, чувствуя, как в глазах закипают слезы.
- Ты тоже приложил к этому руку, Гриша.
- Руку? - усмехнулся тот.
Юлька с деланным ужасом закатила глаза.
Через несколько минут, сестра возвратилась с их вопящей дочерью и бесцеремонно сунула её в руки испуганному Вяземскому. У Лизы, как они решили назвать девочку, была пара здоровых легких и не было проблем в выражении своего недовольства. Личико её было красным, а маленькие ручки сжимались в кулачки.
- Что мне с ней делать? - нервно спросил Гриша.
- Любить, - просто ответила Юля.
- Какая красивая девочка! - с гордостью подумал Вяземский, рассматривая дочь. Он вложил в её крошечную ладошку свой палец, и малышка крепко ухватилась за него. В этот момент, между отцом и дочерью возникла нерушимая связь. Девочка перестала плакать и смотрела на него темными, как смородинки глазками.
- Добро пожаловать в этот мир, доченька моя!- прошептал Григорий с любовью глядя на новорожденную дочь. - Добро пожаловать!..