‒ И что нужно следователю от моей девушки? ‒ услышали они оба и, словно по команде, повернули головы. В метре от Юльки и Горыня стоял, словно выросший из-под земли Ваня с лицом, не сулящим ничего хорошего.
‒ А ну дай и мне посмотреть! ‒ Ваня вырвал корочки из рук опешившего и сникшего следователя, дважды в слух прочитал имя отчество и фамилию, вернул корочки хозяину и взял Юльку за руку. ‒ Я тебя запомнил. Увижу ещё раз возле моей девушки, зарою прямо на месте. Понял? Ты не первый. ‒ Иван, всё так же держа Юльку за руку, перешёл с нею по скользкой брусчатке на другую сторону улицы, усадил её в тёмно-синий мерседес и через минуту автомобиль исчез из виду.
‒ И как это называется, Ваня? ‒ Юлька сняла куртку и набросила ремень безопасности.
‒ Только без обид, коллега. Я знаю, что ты и сама можешь завинтить любого в асфальт, но Александр Юрьевич строго-настрого велел присмотреть. Он этого штымпа ещё в подвальчике вычислил.
‒ А ты где весь день был? Я хвоста не заметила.
‒ А хвоста днём и не было. Просто ты маленько примелькалась, а на Площади ищеек через одного. Пришлось перестраховаться. Да, ещё одно. ‒ Ваня под светофором свернул к Старым Воротам, ‒ Программа меняется. Твоя. Мы едем домой. Пока план перехват не задействовали. Тебя этот фраерок видел с дядей Сашей. Поэтому тебе нельзя отсвечивать в столице, пока не уляжется золотая пыль.
‒ Срослось?
‒ Вижу ты в курсе... Малая, ты не поверишь, ‒ Ваня сбросил капюшон куртки и обнажил в улыбке стаю крепких, острых зубов. ‒ Наши парни вломились в офис одной известной партии, а там мешки с зеленью. Вот просто мешки. Как у моей бабули в деревне. Для картохи. Как сказал Александр Юрьевич, это новогодний подарок от дяди Сэма. Короче, моё дело не соваться, но там, по прикидке, как мне шепнули, лимонов тридцать было. Слава богам, без стрельбы обошлось. Парни на охране бздливые попались, просто легли на пол и молчком. А наши фургон натолкали мешками и ‒ в путь. Давай где-нибудь воды остановимся купим и через Курган домой. Лады?
‒ Хорошо. Только чур, я веду.
‒ И мы доедем?
‒ Долетим!
‒ Вот этого я и боюсь.
9.
Ровно через двадцать минут после нападения на центральный офис партии "Наша поступь", в кабинете начальника службы безопасности Радзиховского раздался звонок.
‒ Иван Станиславович? Сокорнюк беспокоит. Иван Станиславович, что это было? Что за маски-шоу в офисе партии?
‒ Добрый вечер, Леонид Данилович, ‒ Радзиховский отложил папку с документами и устало отвалился на спинку кресла. ‒ Не понимаю, о чём вы.
‒ Двадцать минут назад ваши люди ворвались в офис на Зулянской, положили охрану на пол и вынесли всё ценное. Жёсткие диски в том числе. Масштаб скандала понимаете?
‒ Я такого приказа не отдавал, Леонид Данилович. Вы уверены, что это были мои люди?
‒ Экипировка, выучка... Я, к сожалению, не присутствовал, но мои люди...
‒ Ваши люди пострадали? ‒ раздражённо прервал его Радзиховский.
‒ Нет. Обошлось без насилия и применения оружия. Всё очень чётко и слажено. Они знали, за чем шли.
‒ За винтами?
‒ Не только. Они изъяли средства, полученные накануне от наших спонсоров.
‒ Что за средства?
‒ Некие суммы от отдельных зарубежных меценатов.
‒ Но по закону политические силы не могут финансироваться из-за рубежа.
‒ Эти люди ‒ патриоты нашей страны!
‒ Послушайте, Леонид Данилович, а можно без демагогии и затасканных штампов? У меня есть информация о том, что ваша партия стоит первым номером на получение незаконной финансовой помощи от федерального правительства. Страну называть не будем, поскольку меня тоже пишут. Если кто-то изъял эти деньги, то, наверное, было бы логичнее рассказать о вашем фиаско не мне, действующему руководителю спецслужбы, а тем, как вы говорите, меценатам, у которых эти деньги кто-то банально украл. Вы там революции затеваете, а мне жить нужно. И, желательно, спокойно.
‒ Хорошо, но вы же понимаете, что взят курс на смену власти? Если победит не наш кандидат? А вы живой человек. Президенты приходят и уходят, а домик в Испании содержать нужно.
‒ Мне не нравится шантаж, Лёня.
‒ Это не шантаж, Ваня. Это новые, надвигающиеся на всех нас реалии. С подножки поезда можно запросто слететь. Если наши старшие друзья взялись за перелицовку государства, то здесь только два выхода. Или пригнать на Площадь танки, подавить кучу народа и ввергнуть страну в хаос гражданской войны, или спокойно подставить морду под узду. Я хорошо изложил перспективу? Помоги мне, Иван Станиславович. В долгу не останусь.
‒ Хорошо, ‒ Радзиховский, едва сдерживая ругательства, показал трубке средний палец. ‒ Я позвоню министру внутренних дел. Это его зона ответственности. Созвонимся.
10.
Месяц спустя Юлька улетела в Прагу. Обычным рейсом, имея в паспорте месячную чешскую визу.
‒ Ты там за бойцами присматривай, ‒ напутствовал Юльку перед отлётом Александр Юрьевич. Ваня Бандура, хвала богам, без приказа не любит работать, а Коля Ставицкий слишком вертлявый. Всё ему бегом да бегом. Рекомендую узду набросить сразу. Чтобы потом не пришлось исправлять ситуацию и с ноги восстанавливать статус кво. Я их, на всякий случай, о штрафах тоже предупредил. Но лишний раз напомнить не забывай. Дисциплина прежде всего. Пасти едете не дебила, хоть и со странностями парень. Есть немного. Особенно, когда хотелка под алкоголь надуется... Тогда у него частенько планка падает. Есть сведения, что Райковский, помимо богемного отдыха с проститутками, попробует купить жильё в Праге. Если это случится, я смогу сковырнуть этого самовлюблённого бездельника с его места и посадить своего человека. Короче: фоткайте, пишите видео. Аппаратуру я вам хорошую подогнал. Ну и для тебя задание не пустым будет. Присматривайся, прислушивайся. Любая мелочь потом пригодится. Ну и, по возможности, лицом своим не свети. Найди возможность. У вас, у женщин, много всяких штучек-дрючек в репертуаре есть. Я о макияже.
‒ Найдём, Александр Юрьевич. Лицом светить не буду. Обещаю, ‒ Юлька шутя подала Климашонку руку. ‒ А вы тут за моим Юркой присмотрите. Устаёт сильно. Исхудал в щепку. Нельзя так надрываться. Он мне нужен.
‒ Не боись, дочка. Я его скоро в Москву откомандирую. Товарищ обещал пробить встречу со вторым лицом Роскосмоса. Поедет, проветрится. Смотришь и дело сдвинется. Пока они там в столице членами меряются, кто из них настоящий президент, мы тут, внизу, помаленьку раскачаем наш завод. Людям зарплата, мне прибыль. Выгорит с министерством, вагоны строить начнём вместо скотовозок. Чтобы как у людей.
В Праге, было сыро и холодно. На такси доехали до Вацлавской площади, поменяли в арабском обменнике доллары и уже после этого пошли устраиваться в забронированную гостиницу Radisson Blu Alcron на Степанской улице, в двух минутах ходьбы от знаменитого памятника Святому Вацлаву.
Номер показался Юльке царским. Большая светлая комната, огромная двуспальная кровать, ванная в кафеле печенькиного, как подумалось ей, цвета. Всё чистенько, всё блестит. Сравнивать, впрочем, было не с чем, поскольку из памяти можно было вытащить только узкую скрипучую кровать с продавленной панцирной сеткой в интернате и чуть получше в тюрьме...
Да, ещё была их с Юрой кровать. Пожалуй, лучшее место не земле, как казалось Юльке. Особенно, когда Юра засыпал первым и Юльке выпадала удача тихонько лежать, уткнувшись носом в его бок.
‒ Ничего, это не на долго, ‒ утешала она себя, глядя как вошедшие в её номер ребята тестируют микрофоны и авторегистраторы. ‒ Возможно, этот чёрт и не выдержит целый месяц. Да и работа, через два на третий, тоже не сильно утомит. И город нужно будет посмотреть. Исходить, истоптать, засмотреть до дыр, чтобы потом приехать сюда с Юркой, снять вот этот номер, пить кофе, смотреть на небо через вот это широкое окно и ни о чём не думать, кроме как о том чувстве, которое когда-то вырвало её из холодных лап смерти и которое теперь, изо дня в день согревает её сердце, позволяя надеяться на счастливое будущее. С ним. С единственным. С чувством, которое даже не любовь, а что-то гораздо, гораздо больше. Больше чем её жизнь.