Решив не откладывать дело в долгий ящик, Панасенко позвонила Трутинскому, давнему боевому соратнику по партии и первому в её жизни любовнику при живом муже.
‒ Как насчёт поболтать, в районе двух часов? А то ты совсем от рук отбился. Всё печеньки по углам рассовываешь, которыми тебя президент одарил щедрою рукою?
‒ Завидовать не хорошо, дорогая. ‒ Трутинский напрягся и поставил телефон на запись. ‒ Дел куча. Признаюсь, я в шоке. Честно. На меня там ничего нет?
‒ Почему нет? Есть. Старые запасы. Но только там и мою задницу видно. Успокойся. А в отношении того извращенца, так я сама в шоке. Не хочешь мне помочь с поиском тех, кто меня подставил? По старой постельной памяти.
‒ Это такая шутка, Уля? ‒ Трутинский занервничал ещё больше. ‒ Ты классно выступила. У меня видео есть.
‒ Ты не поверишь, Жека, но у меня тоже это видео есть. А теперь сожми булки. На видео не я. И вот в этом месте я спрашиваю второй раз, ты можешь мне помочь найти этих артистов разговорного жанра?
‒ Я сейчас приеду, ‒ выключив телефон, Трутинский быстро вышел из кабинета.
‒ Вот смотри внимательно. Показываю ещё раз, ‒ усевшись рядом с Трутинским на диване, Панасенко поставила ноутбук на колени и прокрутила видео назад, ‒ На грудь смотри. А теперь на мою. И лицо. Ни грамма косметики. Разве, что глаза подведены как у меня. А ещё вот здесь, ‒ Панасенко перекрутила видео вперёд, ‒ Мы с Лисовским Максимом Романовичем одного роста, если я на четвёрке. А эта, как бы я, на добрых сантиметров восемь выше.
‒ Шпильки...
‒ Не угадал. Она тоже не четвёрке. Одежду подобрали идентичную. И обувь. Не подкопаешься. Косы опять же. Молодцы. Честно говоря, мне нравится. Очень профессионально. Девочка смогла уловить суть, а это очень тяжело. Ну и здоровое нахальство и вера в себя. Так ты поможешь, Жека?
‒ Конечно помогу. Самому интересно, кто это такой умный завёлся в нашем дурдоме. Просто с другой стороны, очень жаль, что ты оказалась пустой.
Думаю, не в твоих интересах болтать об этом. Пусть народ и дальше ходит с зажатыми сфинктерами. Ты ведь тоже теперь, как бы выгодополучатель, поскольку знаешь правду.
‒ Хорошо. Я найду тебе эту деваху. Дай мне немного времени. Чай не соринка. Кстати, пришла информация из Тарасовска. Пару дней назад твоего спасителя грохнули. Нашли в реке. Интересно, в чьи руки империя упала?
‒ Ты о Климашонке? Какой же он спаситель? Обычный барыга. Он на моей проблеме сорок шесть лимонов поднял.
‒ Обычные барыги за один заход сорок шесть лимонов не поднимают. И классная у тебя логика, Уля. Где бы ты сейчас была, если бы Климашонок не порешал тогда вопросы и ты отсидела бы шесть лет? Это минимум! В какой заднице? А так ты уважаемый политик, народный депутат с президентскими амбициями. В шоколаде по самые уши. Грех на душу не бери. Климашонок мужик правильный был. Царство небесное.
‒ Ой, перестань, Жека. Вот пятой точкой чувствую, что мои деньги в том направлении утекли. Что хочешь со мной делай.
‒ Не твои, а белого господина. И давай без глупостей, Ульяна. Два отдела год работали. Климашонка тоже через сито сеяли. Нет на нём твоих денег. И точка.
‒ Ладно, закрыли тему, ‒ Панасенко расстегнула две пуговки на рубашке, явив миру богатую грудь. ‒ Не хочешь порадовать девушку бешеным сексом?
‒ Вот как у тебя так получается, блондинка? ‒ Трутинский рассмеялся, отложил в сторону ноутбук и полез своей мохнатой лапой Ульяне под юбку. ‒ За оказанную тебе услугу, я должен тебе ещё и заплатить?
‒ Сама не понимаю. Женская логика ‒ это космос. Её видно, а осмыслить масштаб невозможно, ‒ распустив волосы, Ульяна гостеприимно раздвинула ноги. ‒ Пошли в душ, нытик. На другой наваришь. На мне ‒ хрен.
14.
Бомжа в гробу Климашонка хоронили, как отца народов. На аллеях закрытого кладбища, на Мазаевской, было не протолкнуться. Толпы перекачанных уродов в хороших пиджаках, пасущих своих боссов, десятка полтора бизнесвуменш, с перекроенными под красавиц лицами, похожих на передвижные ювелирные выставки, в скромных платочках поверх дорогущих стрижек, заморские гости, выжившие в девяностые, соратники и просто мелкие бандиты, купившие пропуск на мероприятие.
Вся эта криминальная и полукриминальная шобла, имитирующая броуновское движение, скорбно тусила по вылизанным накануне аллеям кладбища, стараясь держать на мордах выражение невосполнимой утраты.
Привезённый чартерным рейсом из Санкт-Петербурга знаменитый духовой оркестр негромко исполняли похоронный марш Шопена " Из-за угла", а возле расставленных по аллеям столиков-распиваек с дорогущим алкоголем и такой же дорогущей закусью, суетилась воровская босота, ещё не совсем выросшая из адидасовских треников.
Все ждали прибытия тела. И тело прибыло. Кортеж, не хуже президентского, ровно в одиннадцать втянулся в ворота кладбища, из чёрного мерседесовского автобуса достали гроб и восемь амбалов на квадратных плечах понесли гроб в конец центральной аллеи, где и решено было похоронить безвременно усопшего.
Справедливости ради, от таких почестей бомж должен был бы тупо воскреснуть, но чуда не произошло и уже через пятнадцать минут выездная бригада стильных столичных попов, сверкая золотыми расшивами в лучах весёлого солнца, которому было пофиг на покойника, бодро и местами стройно, отпевала бомжа, без устали размахивая дымящимися кадилами.
Юлька, вся в чёрном, в окружении боевиков Климашонка, молча отстояла весь спектакль, на гостей не смотрела и под занавес, когда народ под прицелом камер повалил бросать горсти земли в яму, убрала с лица плотную вуаль, развернулась и молча пошла на выход, сильно удивив публику, знающую Панасенко в лицо.
А через час, посмотрев репортаж из Тарасовска, Трутинский понял, что занимался с Ульяной сексом себе в убыток.
Искать никого не пришлось. Спустя несколько дней, Трутинский сидел у Панасенко в кабинете и показывал ей репортаж нарезанный из роликов нескольких компаний.
‒ Неожиданно, да? ‒ Трутинский открыл кейс, достал из него папку и протянул Ульяне. ‒ В папке ещё неожиданней. Я тебя уверяю.
‒ А можно в двух словах? ‒ Панасенко досмотрела нарезку и закрыла ноутбук. ‒ Вылитая я за минусом двадцати лет.
‒ Можно. Империя Климашонка упала в руки дамы с вуалью. На заводе "Интеграл", который Александр Юрьевич перекупил у людей, которым поставили задачу всё там попилить на металл, на второй день после обнаружения тела, состоялся сходняк, на котором эта милашка зачитала завещание своего шефа. Всем присутствующим было предложено продолжить работу под её началом, согласно опять же завещанию Климашонка. Не согласным с таким переформатированием империи, были предложены варианты. От компенсационных выплат до пеших эротических туров. На выбор. Теперь по девчонке. Юлия Грановская. Восемьдесят четвёртого года рождения. Есть бабушка и старший брат. До двухтысячного ни бабушка ни брат даже не догадывались о её существовании, поскольку мать, проживающая ныне в России, просто сбежала из роддома. Поэтому девочка воспитывалась в интернате. В двухтысячном, каким-то образом они нашли друг друга и в том же году, бабушка оформила бумаги по опеке. Однако, не долго музыка играла... Девочка в школе полоснула стеклом по горлу сына мэра Тарасовска и получила четыре с хвостом колонии. Люди, готовившие мне эту записку, выразили сомнение в справедливости приговора, и вообще, в справедливости этого процесса, но то такое. Ну и самое интересное. В колонии в это же время отбывала срок племянница Климашонка, осуждённая за убийство восточного авторитета. Они с подругой под кокаин просто порезали джигита на стейки. Вот, если в двух словах. Да, что тоже интересно. В новых документах отчество у Юлии Грановской ‒ Александровна. Выводов не делаю, поскольку информация с колёс. Сырая.