1. DжульеТта
Типичное раннее утро из жизни DжульеТты, в миру – Юлии Михайловны Таракановой, почти всегда напоминало драму одной ногой в реализм.
За окном робко занимается рассвет... Чем конкретно он там занимается и почему робко, для истории неважно. Не мешает, и ладно.
Маленькая комната... Вчера она казалась еще меньше, но хозяйка комнаты наконец-то сподобилась сложить и придвинуть к стене сушилку для белья, на которую так удобно вешать все подряд, и свободного пространства неожиданно стало больше.
Кровать в беспорядке. На сплюснутой подушке, раскинув ручки, глядит в потолок и улыбается плюшевая кукла Машенька. Ее прежде беспечная улыбка полна трагизма: куклу покинули безвозвратно. В углу комнаты стоит неопределимого цвета треугольный стол, четвертый его угол стыдливо «смазан», точно крем на торте, трогать который до приезда гостей нельзя, но очень хочется. На краю стола, крепко ухватив его черной лапой и выгнув длинную узкую шею, примостилась пыльная желтоглазая лампа. В ее теплом свете греют бока две одинаковых красных кружки с узором в белый горошек; на дне одной плещутся мутные остатки чая, а из другой выглядывают яблочный огрызок и обертка от шоколадки. Стол и его обитателей едва заметно потряхивает.
Хозяйка всего этого богатства здесь и одновременно не здесь. Поджав левую ногу, а озябшие пальцы правой сунув в пушистый тапочек, она творит.
...Маркиза де Круассан беспомощно взирала то на своего разгневанного поклонника, то на напыщенного сэра Вильгельма, одутловатое и хищное лицо которого с каждой секундой все больше наливалось кровью. Его плохо выщипанные усы только усугубляли жуткую картину.
«Твою ж мать! – в ужасе подумала маркиза, чувствуя, как ее спина покрывается холодным и липким, как только что извлеченный из холодильника куриный бульон, потом. – Что же мне делать?»...
На экран внезапно выскочило окно антивируса, заставив Юльку вынырнуть из творческого экстаза, раздраженно щелкнуть мышкой по красному крестику и критически оглядеть только что созданный текст. Первым делом она заменила «твою ж мать» на «пресвятых угодников», потом – холодильник на «погреб со льдом», а подумав, милостиво лишила сэра Вильгельма плохо выщипанных усов, подарив вместо этого бородавку с торчащим из нее волосом. Картина получалась жуткая хоть так, хоть так.
Юлька с удовольствием потянулась. Глаза неприятно покалывало от недосыпа, но муза никак не желала отпускать свою жертву, поэтому Юлька продолжила:
...Придав своему худому лицу выражение дружеского участия и заботы, Анри дю Жемиль сделал шаг к своей вероломной возлюбленной, невесть как очутившейся в столь поздний час в таверне «Лошадиный хвост», где они под бутылку старого бургундского обсуждали свой коварный план. Король должен быть мертв не позднее следующей недели, а эта несносная девчонка снова лезет не в свое дело.
– Бог мой, миледи! – успел хрюкнуть первым сэр Вильгельм. – Что привело вас в такое злачное место? Юной девушке вроде вас здесь совсем не место.
Шевалье дю Жемилю оставалось только играть желваками от досады...
На этот раз Юлька «вынырнула» без посторонней помощи и прикусила розовый ноготь. Она слабо представляла, как выглядит воочию «игра желваками», но решила, что сойдет и так. А вот что делать с дважды повторяющимся «местом»? Некрасиво же!
Ладно, спишем все на бедный словарный запас сэра Вильгельма и выпитое бургундское. Но убийство короля лучше перенести на пятницу, чтобы звучало солиднее.
Пальцы с маникюром, который неплохо бы обновить, вдохновенно порхали по клавиатуре. Юная маркиза Женевьева де Круассан пускала в ход все свое обаяние, стреляла голубыми, как небо над весенним Парижем, глазами с черными опахалами длинных ресниц, бросавших густые тени на ее бледные от ужаса щеки, попутно размышляя, как будет спасать правителя и выпутываться из переплета. Ах, как не хватало отчаянной маркизе ее верной шпаги! А теперь мало того, что эти совсем не доблестные господа узнали о ее побеге, так она еще и стала невольным свидетелем их чудовищного разговора... Нет, лучше «заговора». Не о погоде же они тут болтали...
Последние мысли маркизы Юлька поменяла местами, добавила парочку пропущенных запятых и теперь, прокручивая туда-сюда колесико мышки, думала, как будет вытаскивать героиню. Шевалье дю Жемиль прав: белокурая маркиза и впрямь была в каждой бочке затычкой и вечно лезла не в свое дело, так и напрашиваясь, чтобы кто-нибудь свернул ей шею, однако всякий раз находчивой Юльке удавалось провести свою героиню буквально по краю пропасти, по лезвию ножа...
Но на этот раз вдохновение и погоня за словцом загнали популярного интернет-автора DжульеТту и заодно ее бессмертную героиню в тупик. Неужели придется все переписывать?!
«Что делать? – Юлька проморгалась и нашарила взглядом часы в углу экрана. Увиденное не вдохновляло: будильник обещал прозвенеть через семь минут. – Самый конец главы, обидно! А если оборвать все на этом месте? До следующей недели будет интрига, а я пока что-нибудь придумаю. Или загуглю, на худой конец...»
Юлька запустила пальцы в спутанные соломенные волосы и застонала. Если прекрасная маркиза Женевьева могла похвастаться шелковистым водопадом, плавно ниспадающим по спине даже после трехмесячного не-мытья, собственные Юлькины волосы по утрам напоминали воронье гнездо вопреки всем шампуням, маскам и кондиционерам. И аристократичная их длина «до самой попы» доставляла больше неудобств, чем пользы.
– Думай, думай, думай, – бормотала Юлька. Потянувшись к кружке с недопитым чаем и машинально отхлебнув, она скривилась. – Фу, какая гадость! – И протянула, понизив голос: – Фи-и, господа! Готовить покушение в присутствии дамы...
Буквально за минуту до ябеднического перезвона гениальная идея навестила-таки всклокоченную голову автора. А чего это маркиза де Круассан все одна да одна?! Умница, красавица, фехтует круче д’Артаньяна, а нормальным поклонником так и не обзавелась?
Читатели давно и деликатно журят DжульеТту, что каждый новый воздыхатель маркизы Женевьевы, возникающий на туманном горизонте, в конце концов оказывается либо подлецом, либо пьяницей, либо бабником, либо всеми сразу. Но Юлька не виновата! Она честно пыталась сделать утонченного шевалье дю Жемиля тем самым, самым-самым, а он возьми да ввяжись в заговор против короны. Какой же это принц, дамы и господа? Он самое настоящее брехло! Лжец и обманщик, переводя на благородный язык литературы.
Поспешные, чтобы не упустить мысль, щелчки затертых клавиш ноутбука потонули в звоне будильника и торжестве драмы. От несправедливости хотелось выть: она же только поймала мысль! Вот так всегда. Юлька успела напечатать презрительную реплику неизвестного про «господ» и решила окончить главу на весьма загадочной ноте: