Рита ничего не могла с собой поделать: всякий раз, возвращаясь домой, она крутила головой, высматривая его. Бродила по двору, садилась на скамейку, где провела бесплатный мастер-класс и попутно ухитрилась влюбиться, гладила нагретое солнцем дерево. Пыталась воссоздать на бумаге тонкие черты его красивого лица или хотя бы фигуру, однако то, что однажды поселилось в ее памяти и обещало остаться там навсегда, никак не желало становиться рисунком.
Максим как сквозь землю провалился.
Чем меньше оставалось до возвращения в Москву, тем больше времени Ритка торчала во дворе, напрасно карауля «своего» художника. Злилась на себя. С чего она вообще взяла, что он живет здесь? Может, действительно забрел случайно, вдохновился пейзажем...
Она бесцельно блуждала по знакомым и незнакомым улицам. Шла наугад, жадно искала его в толпе. Зачем? Рита понятия не имела, существует ли внятный ответ на такой вроде бы элементарный вопрос. Однако упорно продолжала искать. Ей отчего-то казалось, что стоит только увидеть его, заговорить с ним, как в конце тоннеля забрезжит свет...
«Какая глупость, девушка! Закатайте губешки и обратите внимание на других достойных мужчин. Свободных, к примеру. Где-то же они должны быть, верно?».
Накануне отъезда Ритка с утра пораньше собрала чемоданы и спустилась во двор, зябко кутаясь в шаль с бахромой. Погода точно выяснила по календарю, что через пару дней официально наступит осень, и хватала за голые щиколотки порывами ветра.
Макс сидел на той же самой скамейке. На спинке скамейки. На асфальте теперь стояла пара разношенных серых кроссовок. Широкие плечи обтягивала черная кожаная куртка, а смуглая ладонь в перчатке с криво обрезанными пальцами обнимала мотоциклетный шлем.
– Здравствуй, Марго.
Рита скрестила руки на груди в жесте скорее защитном, чем вызывающем.
– Ты нарочно сюда пришел? Или это «простое совпадение»?
Он хорошо усвоил ее урок: улыбнулся, как чувствовал. Его губы – не тонкие, но и не пухлые, идеально вылепленные рукой создателя мужские губы – шевельнулись. А Ритка поняла, что не хочет ничего слышать. Она уедет вечером, на целый год, если не больше. Так не все ли равно, что они друг другу скажут и ответят?
– Ничего не говори, – попросила Рита и подала ему руку, которую Макс, помедлив всего секунду, крепко ухватил и не отпускал больше.