– Можно угостить лошадку?
– Ну угощайте, если не жалко.
Нет, ему не жалко. Он как раз уложился в стоимость мороженого, которое собирался съесть сегодня. И время еще есть... Есть же? Алексей, как паровозик из Ромашкова, вечно опаздывает по пустякам и боится не успеть к чему-то действительно важному.
Пони доверчиво жует яблоко и крупно нарезанную складным ножом и выкупанную в теплой минералке морковь. Алексей тоже пробует один морковный кругляш, который поменьше. Хорошая морковка, сладкая, надо будет взять домой. Ту женщину с тенью на лице он хорошо запомнил.
Огромный белый кот с черным пятном на ляжке, хоть и косился недоверчиво на человека с фотоаппаратом, но, прежде чем сбежать от него подальше, расщедрился аж на целых три кадра. Такие коты уже рождаются моделями, как бы жизнь их не била. Белый гордый кот на изумрудно-зеленом газоне, кто подпалил тебе усы? Как ты это допустил?
Сидя на скамейке под липой, Алексей просматривает фотографии.
– Ирка, выше поднимай! – громко командует кто-то. – Выше, говорю, поднимай, чтобы все влезли. Ну смотри, опять Дашу не видно! Давай левее!
Он с любопытством наблюдает за шумной стайкой девиц, сражающихся с длинной палкой для «селфи». Все, как одна, стремятся поудачнее попасть в кадр, но для такого ракурса их слишком много. Палка ходит ходуном. Смешные. Раньше люди не стеснялись и просили кого-то сфотографировать их вместе, а теперь вот – придумали «селфи» и палки.
Алексей прячет фотоаппарат обратно в сумку, встает с гостеприимной скамейки и подходит чуть ближе. Ему интересно, чем кончится дело.
– Эй! – машут Алексею, все-таки заметив его и сумку. – Сфоткай нас, пожалуйста.
Смотрят на него выжидающе, а сами поправляют волосы, кусают губы.
– Вот еще, – возмущается зачинщица. – Надо чтобы сверху, как нормальное «селфи», а то будем стоять в рядок, как в выпускном альбоме.
– Не будете, – обещает он. – Давайте, на что вас щелкнуть.
«Селфи» или не «селфи», но Алексею точно грех жаловаться на рост, как и этому скверику – на высоту бордюров. А еще он знает возможности камеры «яблочного» гаджета, чтобы выжать из нее максимум. Ловкость рук и никакого мошенничества.
– Надо же, как классно получилось, – удивляется предводительница. – Слушай, а как?..
Но пока девчонки толпятся вокруг телефона, Алексей успевает исчезнуть. У него время.
Нет, он не профессиональный фотограф. Так, любитель с элементарной «зеркалкой» и парочкой недорогих объективов. Попросили однажды поснимать, по знакомству и за смешную цену – согласился из спортивного интереса. Клиентам неожиданно понравилось. С тех пор номер его телефона непредсказуемым образом гуляет по чужим рукам, а выходные почти всегда оказываются «забиты».
И даже цену, когда немного освоился и обнаглел, перестали сбивать. Нравилось людям что-то в его снимках на простую «зеркалку».
3. Юлька. 7я
Юлька пила апельсиновый сок и лениво обозревала местность, борясь с искушением сдвинуть в сторону пару тарелок и поприветствовать щекой мягкую скатерть. Ее снова угораздило лечь в шесть утра, а проснуться в шесть-тридцать. И ладно бы с пользой для общества! Только зря время потратила. Маркиза де Круассан так и осталась застрявшей в неловкой ситуации, злодеи злорадствовали, а благородный шевалье все никак не желал обзавестись звучным именем. Тогда Юлька плюнула и начала придумывать им роскошную свадьбу. Обычно это помогало преодолеть писчий ступор – красиво поженить кого-нибудь особо упрямого. Но на этот раз DжульеТта «сдулась», даже не успев добраться до описания третьего снизу ряда розочек-оборочек на кремовом платье невесты и нежного румянца на алебастровых девичьих щеках. Герои потешались над своей создательницей и связываться священными узами брака не желали. Процесс не шел, процесс откровенно буксовал...
...Юлька поймала себя на том, что рискует познакомиться поближе не со скатертью, а с тарелками, и спешно подперла щеку ладонью. Изящные часики на запястье утешали хозяйку, как могли: клевать носом ей осталось недолго. День рождения Лапушки – единственный день в году, когда их семейство собирается в полном составе – подходил к концу медленно, но верно. У Юльки ощутимо, где-то в области неудобного «перекреста» платья, зачесалась совесть, но стоило перевести сонный взгляд немного западнее, потом чуть севернее и незаметно поскрести спину ногтями, как совесть умолкла.