4. Леша. Мастер и Маргарита
Чайник еле слышно скрежещет о плиту. Немного мимо, обычно получается поставить его беззвучно. Единственный источник света на кухне – нутро холодильника, но когда чиркаешь спичкой о коробок, с одной зажигая и конфорку под чайником, и свечу в рюмке, чтобы не включать свет, тут вполне можно жить. С Басиным ковриком под головой еще и удобно, наверное.
Вот такой он ненормальный: попил водички – выпей и чаю, иначе опять до рассвета проворочаешься. Привык ложиться и вставать непонятно во сколько, когда эти самые рассветы караулил.
Половина четвертого утра, а сегодня понедельник. Нерадостно.
Пока закипает старый чайник, Алексей успевает пару раз хлебнуть из носика, взять под мышку сонного Басю и выйти на балкон. На балконе – конец сентября и пепельница из ржавой консервной банки. У пяти окурков на ее дне скоро юбилей. Они рискуют дожить до конца света или переезда семьи Михневич из этой квартиры.
Лешка на балконе не курит. Он вообще никогда не курит, не переносит табачного дыма. Он чешет Басю, мерзнет и смотрит на соседний дом. В хмурой сизости светятся несколько квадратов-окон. Одно из них – Ритино. И тоже кухня. Лешка почти наверняка знает, что Рита сейчас допивает кофе. Или застегивает куртку, из-под которой торчит красная мужская майка с Винни-Пухом. Когда майку надевает Рита, медведя зажимает аккурат между Ритиных грудей, от счастья он «худеет» и «улыбается».
– Привет, Ритка. Не спишь?
– Привет. – Рита в телефоне ожидаемо бодра и готова к труду. – Дурацкий вопрос.
– Ага, – соглашается Лешка. – Ты в мастерскую?
Второй дурацкий вопрос, но Рита на него отвечает:
– Угу. Хочу, пока время есть, поработать с «Рассветом». Может, на выходных успею закончить. А ты со мной, – полуутвердительно. – И не спится же тебе, Лешка... – совсем тихо. Нужно сделать вид, что не расслышал.
– Только чай допью. – А вот и чайник подоспел, кстати. – Подождешь три минуты?
– Конечно, нет. Я во дворе. – И Рита отключается.
«Три минуты» – это плюс к тем, что понадобятся ей на разогрев мотоцикла. Значит, погода к поездкам располагает. Ритка в этом отношении кремень. Малейший намек на плохую видимость или мокрую дорогу, и она пойдет пешком, но на мотоцикл не сядет.
Чай горчит лимоном (махнул ножом почти не глядя, не рассчитал толщину), и Алексей зажевывает эту горечь мятной конфетой. Потом тушит свечу и бесшумно прокрадывается к себе в комнату. Мама и Лерка спят, но, даже если проснутся раньше времени, для них он ушел стеречь утреннюю росу на газонах.
Фоток этой самой росы на случай чего в памяти предостаточно. Роса – это пройденный этап, но она лучше, чем крыши и стройки, где он иногда шастает, чтобы поймать рассвет.
И «мастерская Маргариты Александровны» звучит лучше, чем «мастерская Макса».
--------
Первым делом Рита протягивает ему шлем. Потом, убедившись, что шлем крепко сидит на Лешкиной голове, надевает свой. Со стороны может показаться, что «гостям в нашем доме – все самое вкусное». Самую удобную кровать, самый новый блестящий шлем...
Алексей не первый раз ловит себя на мысли, что дорого бы отдал за возможность поймать в кадре этот момент: белая Ритина макушка скрывается за глухой черной броней.
Они выезжают со двора. Улицы под фонарями пусты, светофоры мигают желтым. Только ближе к центру начинается какое-то движение.
Рита ведет мотоцикл аккуратно, даже слишком. Чем пустыннее улица, тем нелогично аккуратнее она едет. И выдыхает, когда видит впереди первый красный стоп-сигнал чужой машины. Алексей давно не обращает на это внимания, привык.
Про пункт назначения – ветхую снаружи, но живую внутри двухэтажку – Рита при желании может рассказать больше, чем про любой музей. Лешка помнит только, что когда-то здесь жил какой-то купец, но к культурному наследию города старый дом отношения не имеет. Не вступись за него Риткин дядя, давно снесли бы, а так огрызок второго этажа в полной ее собственности.