Пётр в это время находился на верхушке мачты строящегося корабля, и когда ему доложили о прибытии немецкого посла, он сказал: — Пусть побеспокоится взойти сюда, если не успел найти меня в назначенный час в аудиенц-зале.
И довелось тогда важному дипломату из Бранденбурга, франтовато разодетому и напудренному, в дорогом камзоле и массивном парике карабкаться по веревочной лестнице на грот-мачту. Где он и вручил свои посольские бумаги.
Потом император с посланником спустились вниз и долго ещё беседовали о различных политических вопросах, сидя на необтёсанном бревне.
В 1714 году Государь, будучи на Финском заливе с флотом на пути от Гельсингфорса к Аланду, претерпел великую опасность, угрожавшую самой жизни: ночью поднялась жестокая буря, и весь флот находился в крайней опасности, все думали, что погибнут. Его Величество, увидев робость корабельщиков своих, решился сесть на шлюпку и ехать к берегу, зажечь там огонь, чрез что дать знать близость берега. Бывшие на корабле офицеры, ужасаясь отважности Государя, все пали к ногам его и неотступно просили, чтоб он отменил такое крайне опасное намерение и чтоб повелел им это исполнить. Но Государь, показывая подданным на море безстрашие, не послушал их, сел с несколькими гребцами в шлюпку и поплыл. Рулем Его Величество управлял сам, а гребцы работали сильно в гребле, но, борясь долго против волн, они начали ослабевать и уже ожидали гибели. При таком их отчаянии, Петр встал с места и в ободрение кричал им: «Чего боитесь, Царя везете! Кто велий, яко Бог! Бог с нами, ребята, прибавляйте силы!» Такая речь возобновила мужество во всех; пробился он сквозь валы до берега, куда выйдя, зажег огонь и тем дал знак флоту, что он счастливо туда прибыл и что они также недалеко от берега. Государь, весь измоченный водою, обогревался у огня с гребцами и спросил: «Есть ли на морской шлюпке сбитень и сухари?» Ему подали, он выпил стакан, съел сухарь, велел выпить стакана по два матросам и потом заснул близ огня под деревом, покрывшись парусиною.
За други своя
Этот сюжет хорошо известен. В ноябре 1724 года, возвращаясь в Петербург, неподалёку от устья Невы, возле селения Лахта, Петр Алексеевич — уже немолодой человек, страдавший от многих недомоганий — увидел сидевшее на мели судно с солдатами и матросами. Немедленно он бросился в Неву, увлекая за собой соратников, чтобы стащить судно с мели и спасти людей. Борьба с водной стихией продолжалась всю ночь. Переохлаждение сказалось на здоровье царя. На следующий день его стала трясти лихорадка, и Петр слег почти три месяца. Обострились все его болезни, царь не пережил этого испытания. Он всё-таки умер как солдат.
Вот таков он был, император Петр — и в сказке, и наяву. Человек, перед которым преклонялись Екатерина Великая и Александр Суворов, Григорий Потёмкин и Михайло Ломоносов, Николай I и вся императорская Россия. Человек непредсказуемых решений, до конца преданный армии и государству. Наш первый император, работник, острослов и затейник на троне. Многим он не угодил, но никого не оставил равнодушным. И не случайно со смертью его связаны самые высокие легенды: заболел, спасая несчастных моряков. Жертвовать собой он действительно умел.
Императрица и ее шуты
Валерий Якоби. Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны
О том, как Анна Иоанновна достигла трона, как знатные мужи — участники Верховного тайного совета — намеревались ограничить ее власть в свою пользу, городские острословы рассказывали в баечном ключе.
«Во время коронации Анны Иоанновны, когда государыня из Успенского собора пришла в Грановитую палату, которой внутренность старец описал с удивительною точностию, и поместилась на троне, вся свита установилась на свои места, то вдруг государыня встала и с важностию сошла со ступеней трона.
Все изумились, в церемониале этого указано не было. Она прямо подошла к князю Василию Лукичу Долгорукову, взяла его за нос, — «нос был большой, батюшка», — пояснил старец, — и повела его около среднего столба, которым поддерживаются своды. Обведя кругом и остановись против портрета Грозного, она спросила:
— Князь Василий Лукич, ты знаешь, чей это портрет?
— Знаю, матушка государыня!
— Чей он?
— Царя Ивана Васильевича, матушка.
— Ну, так знай же и то, что хотя баба, да такая же буду, как он: вас семеро дураков сбиралось водить меня за нос, я тебя прежде провела, убирайся сейчас в свою деревню, и чтоб духом твоим не пахло!». Эффектно! В жизни всё было немного иначе. Сторонники самодержавия сплотились вокруг Анны, она поняла, что на из стороне сила — и не пошла на «затейку верховников», разорвав кондиции, которые ограничивали ее власть.