В адмиралтействе из-за медленного прохождения службы во флоте оказывались одни лишь глубокие старики. Естественно, что там часто случались похороны. Николай I спросил Меншикова, почему у него так часто умирают члены генерал-аудитората и адмиралтейств-совета. И назвал четырех умерших недавно адмиралов. — О, ваше величество, — ответил Меншиков, — они уже давно умерли, а в это время их только хоронили.
Граф Павел Дмитриевич Киселев, которого Николай I называл «начальником штаба по крестьянской части», в 1837 году был назначен главой Министерства государственных имуществ и провел реформу управления государственными крестьянами.
Когда подходила к концу война против горцев Кавказа, которыми руководил Шамиль, несколько наиболее непокорных аулов все еще упорно сопротивлялись русским войскам.
— Кого же послать на Кавказ, чтобы разорить эти аулы? — спросил однажды Николай I членов Государственного совета. — Конечно, Павла Дмитриевича, — посоветовал язвительный Меншиков. — Он миллионы государственных крестьян разорил. Чего стоит ему разорить несколько аулов.
Однажды Николай I совершенно внезапно появился в Пулковской обсерватории. Вместе с ним вошло множество придворных и генералов, усыпанных орденами.
Директор обсерватории академик Василий Струве настолько растерялся, что непроизвольно отступил и спрятался за телескоп.
— Что же это он? — удивился царь, обращаясь к свите.
Меншиков тут же ответил: «Он испугался, увидев такую огромную россыпь звезд не на своих местах».
Николай I очень восхищался известным иллюзионистом и фокусником Боско. — Да что там Боско! — сказал как-то царю Меншиков. — У вас, ваше величество, есть свой фокусник, отечественный, получше заморского. — Кто ж таков? — спросил царь. — Да министр финансов Егор Францевич Канкрин. Он берет в одну руку серебро, в другую — золото, дунет в одну руку — выходят бумажные ассигнации, дунет в другую — бумажные облигации.
Ирония джентльмена
Как развлекался царь-освободитель
Когда он родился — поэт Василий Жуковский послал матери будущего императора — великой княгине Александре Фёдоровне — послание в стихах:
Это было в 1818 году. Правил в России старший брат Николая Павловича и родной дядька и тёзка Александра Николаевича. В этом послании есть отсвет победы в наполеоновских войнах. Казалось, что все кровавые испытания для России уже позади. И нам необходим император милосердный и мудрый, созданный для мирной жизни.
А Жуковский сыграет в судьбе этого самодержца роль далеко не последнюю.
Да, он был именно джентльменом на троне. Более точного определения, наверное, не подобрать. А удел джентльменов — элегантные парадоксы. И первый из них таков. Никого так скрупулезно не готовили к роли императора, как Александра Николаевича. Отец надеялся на него как никто ни на кого не надеялся. Василий Андреевич Жуковский с детства воспитывал его как будущего монарха в духе своего гуманистического кредо: «Владычествуй не силой, а порядком, — истинное могущество государя не в числе его воинов, а в благоденствии народа. Люби народ свой: без любви царя к народу нет любви народа к царю». А получилось, что государственные обузы всю жизнь только тяготили императора, старавшегося, в отличие от отца-трудоголика, не решать, а обходить проблемы. Ему не хватало отцовского политического темперамента. Но, быть может, в то время России понадобился именно такой «царь-освободитель» — почти частный человек, без титанической мощи. Титаны среди его предков уже имелись — Петр Великий, Николай Павлович, да и Екатерина… А он — другое дело. Добропорядочный буржуа, постоянно нарушающий буржуазную мораль, но вынужденный с нею считаться. Настоящий офицер, которого великий Жуковский так и не сумел превратить в книгочея. Реформатор, в отличие от Петра, полагавшийся не столько на собственную энергию, сколько на команду работоспособных чиновников. Таким был он, снискавший в истории прозвание «Освободитель».