ГЕРМАНСКИЕ ПРАВИТЕЛИ XVIII ВЕКА
Истинным бичом для несчастных учеников являются германские правители XVIII века. Мы не видели ни одного ученика, который не получил бы самым жалким образом единицы за "германских правителей в XVIII веке".
Даже пишущий эти строки, который считает себя человеком способным и сообразительным, историком опытным и знающим, и он, отойдя от своих манускриптов и покрытых пылью пергаментов, сейчас же начинал путать "германских правителей в XVIII веке".
Пусть кто‑нибудь попробует запомнить эту тарабарщину, годную только для сухих тевтонских мозгов: великому курфюрсту бранденбургскому Фридриху — Вильгельму наследовал сын его просто Фридрих. Этому Фридриху наследовал опять Фридрих — Вильгельм. Кажется, на этом можно бы и остановиться. Но нет! Фридриху — Вильгельму наследует опять — Фридрих!!
У прилежного ученика усталый вид… Пот катится с него градом… Ффу! Ему чудится скучная проселочная дорога, мелкий осенний дождик и однообразные верстовые столбы, без конца мелькающие в двух надоедливых комбинациях:
— Фридрих — Вильгельм, просто Фридрих. Опять Фридрих — Вильгельм, просто Фридрих…
Когда же ученик узнаёт, что опять Фридриху наследовал его племянник Фридрих — Вильгельм, он долго и прилежно рыдает над стареньким, закапанным чернилами Иловайским.
"Боже ж мой, — думает он. — На что я убиваю свою юность, свою свежесть?"
Историк, пишущий эти строки, может еще раз повторить имена династии Фридрихов. Вот, пожалуйста… Пусть кто‑нибудь запомнит…
У великого курфюрста Фридриха — Вильгельма был сын Фридрих. Последнему наследовал Фридрих — Вильгельм, которому, в свою очередь, наследовал Фридрих; Фридриху же наследовал Фридрих — Вильгельм… Этот список желающие могут продолжать.
Даже история, беспристрастная история, запуталась во Фридрихах: до сих пор неизвестно, при каком именно Фридрихе случилась Семилетняя война. Доподлинно известно только, что он не был Вильгельмом.
СЕМИЛЕТНЯЯ ВОЙНА (1756–1763)
По сравнению с Тридцатилетней войной Семилетняя война была совсем девчонка. Та годилась бы ей в матери.
Воевали так: с одной стороны Фридрих (какой — неизвестно), с другой — Франция, Россия, Австрия и Швеция.
Швеция, собственно, была союзником ни к чему, но она тоже вслед за большими ввязалась в драку, семеня слабыми ножонками где‑то позади взрослых… Большие усатые союзники, ухмыляясь в усы, спрашивали ее:
— Тебе еще чего нужно?
— А я, дяденьки, — шмыгая носом, пролепетала Швеция, — тоже хочу повоевать (Броун, "Семилетняя война", с. 21).
Воевали плохо. Побеждал Фридрих — способом, очень легким: он ссорил союзников и разбивал их. Нападают, например, на него русские и австрийцы. Он немедленно садится за стол и пишет австрийскому полководцу письмо: "Дорогой коллега! Охота вам связываться с этими русскими свиньями… Вы и один прекрасно меня победите. Ей — богу! И как вы можете допускать, чтобы в вашей армии командовал еще кто‑то. Вы человек умный, красивый, симпатичный, а ваш товарищ просто необразованный дурак. Прогоните его скорее, а сами начните командовать".
Не было ни одного полководца, который не попался бы на эту удочку: получив письмо, прогонял союзного генерала, нападал на Фридриха и потом, разбитый, стремительно убегал от него с остатками армии и обидой в душе.
Семилетняя война была закончена вовремя: как раз прошло семь лет со времени ее начала.
Чисто немецкая аккуратность в исполнении принятых на себя обязательств.
Когда же войну закончили, то увидели, что и воевать не следовало: союзники хотели оттягать у Фридриха Силезию, но когда заключили мир (в Губертебурге), "Силезия осталась у Фридриха (как говорит Иловайский) и каждая держава осталась при своем". И жалко их всех и смешно.
ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Король Людовик XVI
Выше мы указывали на стройную систему, которой держались французские короли: у каждого из них был первый министр и фаворитка.
Людовик XVI первый нарушил эту традицию. Фаворитки у него не было, а с первыми министрами он поступал так: попался ему один очень симпатичный человек — Тюрго. Только что этот Тюрго взялся за полезные, насущные реформы, как Людовик XVI под давлением аристократов спохватился и прогнал Тюрго. После Тюрго он под давлением общественного мнения пригласил управляющим финансами банкира Неккера, тоже взявшегося за реформы, но в скором времени спохватился и под давлением аристократии прогнал его. Впрочем, через некоторое время он под давлением народа снова пригласил Неккера.