Один лишь раз мы с Ивукиным сумели отплатить ему той же монетой. Заходим как-то в их с Солдатенковым кабинет, видим на сейфе стоит бюст Дзержинского. Спрашиваем:
— Где взяли?
— У старшины. Сходите, он всем дает, — не моргнув глазом, заявляет Тюкин.
— С чего это вдруг старшина Феликсов Эдмундовичей раздает? — не верим мы.
— Да закупили, понимаешь, для награждений когда-то, а как перестройка началась, так Дзержинскими награждать не совсем идеологически верно стало. Вот их и решили раздать по кабинетам для украшения, — довольно убедительно объяснил Тюкин.
— Если вам надо, идите скорей. У старшины этих бюстов уже мало осталось, — поддержал соседа Солдатенков.
В общем, в конце концов, мы с Владимиром Васильевичем отправились за бюстом Дзержинского к старшине. Его наша просьба, мягко говоря, малость удивила, но ничего нетактичного он на нее не сказал. Зато мы почувствовали себя идиотами. И решили отомстить.
Рассчитали мы точно. Не прошло и получаса, как Александр, сгорая от нетерпения узнать, чем закончился его розыгрыш, заглянул к нам в кабинет.
— Ну что получили бюст? — не без ехидства поинтересовался он.
— Не, бюстов у старшины не оказалось, зато компенсацию за форму получили.
Тут-то Тюкин и попался. Что ему сказал старшина, когда он заявился к нему за несуществующей компенсацией, не знаю. А сам Александр Николаевич об этом не рассказывал.
Это очень интересные товарищи, поэтому расскажу о них подробнее.
Алексей Солдатенков, был, можно сказать, врачом на службе в милиции. Он закончил медицинский институт и был в курсе всех новейших достижений фармакологии. В этой связи расскажу одну историю, не относящуюся к работе. Так получилось, что никакой другой праздник за время службы мы так красиво не отмечали, как 65-летие службы БХСС-БЭП. Завершающим аккордом того празднества должен был стать поход в ресторан вечером. Но утром не удержались и взяли на работе бутылочку. Когда по сложившейся русской традиции стали решать кто пойдет за второй, я запротестовал. Сказал, что если мы с утра накачаемся, то к вечеру будем никакие. На что доктор Солдатенков авторитетно заявил, мол, причин для беспокойства нет, а мне, чтобы не переживал, он даст таблетку после которой можно пить не пьянея. И действительно, протянул мне таблетку «посифлора».
Страшная штука, я вам скажу. Я принял ее позже, когда сели за стол в ресторане. И тут меня бросило в жар. Лицо покраснело до такой степени, что казалось на нем можно яичницу жарить. Однако вскоре лицо пришло в норму, зато случилась странная вещь. Таблетка, которую я позже стал называть шпионской, оказала волшебное воздействие. Водку она словно превратила в воду. Наливаешь-пьешь, наливаешь-пьешь, а эффекта ноль! Голова ясная и свежая. Еще сильней наливаешь-пьешь. Начинает покачивать и язык почему-то слегка заплетается, а голова, ну вроде и не пил вовсе. Не то, что удовольствие от выпивки теряется, а весь смысл в ней. Зато как я на следующий день болел, как никогда в жизни. А Солдатенков, когда я потом рассказал ему про свои мучения только посмеивался. Такие вот они медики на милицейской службе.
А вообще Алексей Владимирович талантливый человек. И пишет неординарные стихи. Причем умеет в них завернуть чего-нибудь такое-этакое. Например в одном поздравительном стихотворении нашему начальнику написал нечто такое вроде: «Наш бугор за нас горой!» Ему говорят неудобно как-то милицейского руководителя «бугром» называть. А он отвечает: «Ну, придумайте тогда другое слово, только чтобы в рифму было». Полдня весь отдел искал замену слову «бугор». И не нашел так в поздравительном адресе и осталось стихотворение с бугром.
Александр Тюкин — это вообще очень колоритная личность. Бывший боксер и каратист, он бесстрашно шел вперед в самых рискованных ситуациях. Для обычного человека один раз проехать на капоте машины — это стресс на всю жизнь, а для Александра Николаевича то была обычная процедура в ходе рейдов по водочным спекулянтам. Когда очередной водитель, узнав, что продал бутылку милиционеру, в страхе пытался скрыться, на его пути, как правило, вырастал Тюкин. Если водитель и после этого не останавливался, Саша привычным движением подтягивал штаны и прыгал на капот движущегося на него транспортного средства. Не раз возили его и на дверках, причем на приличной скорости. Кажется, что Александр Николаевич со времен даже перестал обижаться на тех водителей, кто подвергал его опасности. Поскольку отплатить обидой за обиду он мог изрядно. Я впервые видел в его исполнении удар из арсенала карате «ура-кен» — после легкого, почти неуловимого глазом движения кисти человек вдруг хватался за солнечное сплетение и начинал тихо стекать по стенке на пол. Но гораздо больше Тюкин прославился своими розыгрышами. Арсенал его был чрезвычайно широк. От обязательной программы в виде невинных пустячков типа связывания шнурков на ботинках и завязывания в узел штанин на форменных брюках коллег перед строевым смотром. До более сложных элементов. Например, удаления микрофона из телефонной трубки соседа по кабинету. Потом он наслаждался повторяющейся сценой, когда сосед раз за разом, реагируя на звонок телефона, снимал трубку, а потом, убедившись, что его не слышат, начинал костерить телефонную станцию с ее неполадками. А мог Тюкин и вовсе провернуть что-нибудь из ряда вон.