— А ну-ка ша! Кончай базар! — рявкнул с нар Доцент и, выдержав паузу, произнес: — Сдается мне, что Ленин у вас как с червонца срисованный.
— Так это ж наш любимый его портрет! — закивали Петров и Водкин.
— А слабо вам, пацаны, вместо этого фуфла с Первомаем нормальный чирик смастырить?
— Если десятку перед глазами иметь, то может быть и получится, — сказал Петров.
— А если две десятки, то верняк получится, — добавил Водкин.
— Хватит с вас и одной! — отрезал Доцент и тут же распорядился: — А ну-ка, Косой, выдай пацанам чирик. Я знаю, у тебя есть.
— Ну вот, чуть-что сразу Косой, — пробурчал сидевший неподалеку арестант, но покорно пополз под матрац, где у него были спрятаны деньги.
Та же камера СИЗО, те же ее обитатели. Доцент барским жестом швыряет на стол пачку чая и объявляет:
— Гуляй босота! Угощаю!
Пока другие «пассажиры» камеры озабочены приготовлениями к чайной церемонии — варкой чифира, любимого напитка тюремного народа, Доцент отзывает в сторону Петрова и Водкина. Вытащив небольшую пачку денег, он отслюнявил несколько трешек и пятерок молодым людям и произнес:
— Держите свою долю, пацаны. Вертухай сказал, что как стемнеет ваши чирики под настоящие канают. Те, что я ему дал его люди уже спулили. Давайте рисуйте еще.
В это время его окликнул Косой:
— Доцент, чифир готов. Милости просим к столу. И вы, «Пикассы» подтягивайтесь.
— За «пикассов» ответишь! — вспылил Петров.
— По понятия ответишь! — поддержал товарища Водкин.
— Кончай шухер наводить, пацаны, — осадил молодежь Доцент. — Косой ничего борзого не имел в виду. Пикассо — это художник такой. Он еще голубей рисовал и за мир во всем мире боролся.
— А мы чо, мы ни чо, — пожал плечами Петров.
— Падлой буду, если мы войны хотим! — заявил Водкин. — Мы с корешем хоть сегодня для Фонда Мира денег нарисуем.
Комната для допросов в СИЗО. В середине на привинченной к полу табуретке сидит Доцент, у окна за столом — следователь УВД.
Следователь: Янаев, вам предъявляется обвинение в организации преступной группы с целью изготовления и сбыта поддельных денежных купюр.
Доцент: Какая-такая группа, начальник?! Какие поддельные купюры?! Я же вор по масти, печь блины — не моя специальность. Что за редиска на меня напраслину возвела?!
Следователь: Во-первых, Янаев, давайте обходиться без уголовного жаргона. Говорите нормально: редиска — нехороший человек, печь блины — изготовлять фальшивые деньги и тому подобное. А, во-вторых, в совершении преступления вы полностью изобличены. Ваши подельники уже дали признательные показания. Петров и Водкин рассказали, что по вашему указанию рисовали фальшивые денежные купюры 10рублевого достоинства. Нами задержан контролер СИЗО, которому вы передавали эти купюры для организации их сбыта на воле. Установлены и допрошены люди, которые по его просьбе занимались сбытом фальшивок. Да, к тому же и вы сами выдали себя. Что это за мания величия: украшать купюры серией из собственных инициалов и номером из даты своего рождения? Даже цари вели себя скромнее. В общем, читайте текст обвинения и расписывайтесь, что ознакомлены.
Доцент молча шевеля губами читает постановление, потом поднимает глаза на следователя и спрашивает:
— Начальник, а почему тут написано, что я занимался этим в виде промысла?
Следователь: А разве нет? В виде промысла и занимался.
Доцент: Нет, начальник, ты объясни. Мне же за этот промысел лишний срок могут припаять.
Следователь: Хорошо, объясняю. (Достает папку с бумагами, открывает). Ты, Янаев, когда сюда, в СИЗО попал, был гол, как сокол. Вот справка, что наличных денег у тебя при себе не имелось. Вот другая справка, что за время пребывания в СИЗО ты передач и денежных переводов не получал. Вот еще одна справка, что в последнее время ты регулярно отоваривался в ларьке СИЗО чаем, сигаретами и кондитерскими изделиями. На какие шиши спрашивается? И выходит, что единственным твоим источником дохода была выручка от реализации поддельных денежных купюр! А это и есть занятие в виде промысла, так что в постановлении все правильно сказано.
Доцент с грустью в голосе: Ладно, начальник, признаю — твоя взяла. Сделал ты меня по всем правилам. Эх, мне бы не следователя такого умного, а адвоката, может быть, я бы уже на воле был.
Входит конвой.
Следователь: Можете увести задержанного.
Доцент встает. Убирает руки за спину. И понурившись выходит из комнаты в сопровождении конвойных. Звучит музыка: «Таганка….». Гаснет свет.