— Ну, хорош уже базарить, давай начинай писать!
— А что писать? — вопрошает ее та, которая сидит со мной.
И только тут я понимаю, что молодая врач, видимо, совсем начинающая. Я у нее чуть ли не первый пациент, поэтому она и проявила такое необычное внимание к моим проблемам. А та, которая зашла, вероятно, начальник отделения. Между тем, старшая объясняет молодой где, что в моей карточке писать:
— Тут ставь крестик, тут минусик, тут опять крестик, тут опять минусик. Раз два и готово.
А мне становится обидно. Я, может быть, впервые в жизни врачу душу открыл, а меня так прозаично прервали какими-то плюсиками и минусиками. И я с обидой замечаю:
— Ну вот, теперь я так и не узнаю, как от бессонницы избавиться…
— А вам это и не надо, — отмахнулась начальница. — Это не та проблема, которая должна вас тревожить.
— Почему? — уже заинтригованно спросил я.
И тут начальница посмотрела на меня внимательно своими пронзительными черными очами и словно, прорицательница, начала описывать всю мою жизнь. И настолько она ее потрясающе описала за каких- то две минуты, с такими поразительными подробностями моей натуры, что я был просто поражен до глубины души. Вышел я из кабинета и думаю: «Какие там Ванги и Розы Кулешовы, какие там Чумаки с Кашпировскими, да наша врач-психиатр любому из них еще сто очков вперед даст».
А теперь несколько анекдотов:
Проходит милиционер медицинскую комиссию. У окулиста:
— Закройте левый глаз, — и указкой показывает на букву. Милиционер молчит.
— Ну ладно, теперь закройте правый глаз. Опять молчит.
— Вы что, совсем ничего не видите?
— Да нет, доктор. Видеть я их вижу отлично. Я только забыл, как они называются.
Милиционер говорит доктору:
— Странный синяк постоянно на лбу моей жены.
— А вы фуражку снимаете, когда ее целуете?
— Нет, блин, может мне еще свисток вынимать изо рта?!
Сотрудник милиции в поликлинике жалуется психиатру:
— Доктор, в последнее время я очень озабочен своими умственными способностями.
— А в чем дело? Каковы симптомы?
— Очень тревожные: все, что говорит мой начальник, кажется мне разумным.
Но работа милицейских врачей далеко не всегда связана с медосмотрами сотрудников и врачеванием пенсионеров МВД. Бывает, что им приходится совершать самые настоящие подвиги.
Как-то разговорившись с врачом Алексеем Лютых, участвовавшим в автопробеге, посвященным 200-летию МВД России, я узнал о потрясающей женщине по имени Ольга Рожнова. Не претендуя на полную достоверность изложения, попробую пересказать услышанную историю о ней.
Рожнова никогда не занимала высоких должностей, но в группе экстренной медицинской помощи ГУВД Москвы, где она работает, ее авторитет высок и непререкаем.
Коллеги убеждены, что таких специалистов, как она, поискать, а главное уверены, что в трудную минуту она всегда придет на помощь.
Когда началась операция по восстановлению конституционного строя в Чеченской республике, среди первых медиков, отправившихся в «горячую точку», была и Ольга Рожнова. Немало парней, вытащенных ранеными из под огня с грозненских улиц, вернули к жизни ее заботливые руки. Московское начальство не могло не оценить самоотверженность своей сотрудницы, не вылезавшей месяцами из Чечни, и решило ее поощрить. Рожновой предоставили отпуск и выделили путевку в мирный спокойный городок на юге России.
Городок встретил Ольгу ярким солнцем и теплой погодой. Она наслаждалась тихой размеренной жизнью. Грохот разрывов, свист пуль и гримасы боли на лицах молоденьких солдат ушли куда-то вдаль, и порой начинало казаться, что это был лишь страшный сон. Но вдруг мирное существование городка взорвалось. Тишину улиц разорвали автоматные очереди и гортанные выкрики «Аллах акбар!». Городок, куда Рожнова приехала отдохнуть, назывался Буденовск, и отныне ему предстояло стать олицетворением одной из трагических страниц в истории России. Правда, до дома, где находилась Ольга, боевики Басаева не дошли. Захватив местную больницу, они превратили ее в крепость, а находившихся в ней людей — в заложников. Чеченцы готовились к штурму федеральных сил, нервничали и покрикивали на перепуганных рожениц, оказавшихся у них в плену. Какого же было их удивление, когда перед больницей вместо бойцов «Альфы» и «Вымпела» появилась женщина. Большинство боевиков и заложников смотрели на Рожнову, добровольно пришедшую сюда, как на ненормальную. Но очень скоро их недоумение уступило место уважению. Казалось, что именно Ольги и не хватало, чтобы взять под контроль экстремальную ситуацию. Она сходу взялась за дело. Ободряла заложников, оказывала медицинскую помощь раненым и вела переговоры с боевиками. Излучаемая ею уверенность в своих силах удивительным образом действовала на всех. Донельзя напуганные всем происходящим роженицы, находившиеся в больнице, словно бы почувствовали в ней защиту и постепенно успокаивались. А бородатые зловещего вида боевики отступали перед бесстрашием этой женщины и начинали выполнять ее требования по улучшению положения заложников. Даже Шамиль Басаев не мог не оценить роль русской женщины по имени Ольга в урегулировании взрывоопасной ситуации в захваченной им больнице. Он несколько раз беседовал с Рожновой и то ли пообещал, то ли представил ее к ордену независимой Ичкерии. Звал с собой в Чечню, где сулил высокую должность после войны. От предложения Ольга естественно отказалась, но в Чечню все же отправилась. Она просто не могла оставить людей, которых боевики взяли в качестве живого щита при отступлении, и всю дорогу поддерживала заложников.