Причем, мартышка и очки – это не только название, которым называет мой отец мои выступления на сцене, но и, в принципе, очень хорошая метафора.
Другой пример – «Куклы» – политическая сатира, шоу, которое было в 90-х. Оно тоже строится на подтексте. Когда нам рассказывают историю о красной шапочке, которая идет через лес, но мы видим что красная шапочка – это Кириенко, который должен пройти через лес государственной думы и всё-таки быть утвержденным как премьер-министр.
Вот такой приём. Дальше вы увидите, что внутри подтекста есть множество различных приемов.
Мы с вами разберем еще один пример: это серия книг Жанна Эйфеля. Вся его карьера строится на приеме, когда он рассказывает о сотворении мира. Он рассказывает это всё иллюстрировано, красиво, с кучей каламбуров и подтекстов, рассказывает историю сотворения мира так, как будто бы Бог руководствовался нашей современной логикой, его создавая.
Например: «Вы все это сами придумали или это зарисовки с натуры?» То есть фразы помещаются в такой контекст, в котором они звучат смешно, они звучат нелепо. Естественно, Бог не мог рисовать с натуры ничего, потому что он все создал, но это если разбирать детально.
Что еще важно понимать про подтекст? Когда я был в Риге, делал концерт в Латвии, я хотел как-нибудь привязаться к тому, что мы раньше были одной страной, а теперь мы разные страны. Естественно, все хотят про это шутить. Если посмотреть Голосящий КиВиН, то это постоянно используемая тема. Я придумал такую метафору, которая мне показалась свежей, что все бывшие республики собираются теперь вместе только иногда на фестивале, подобно тому, как одноклассники собираются на выпускной. Я говорил, что все мы раньше были одной страной, а теперь мы разные республики, мы как будто бы учились в одном классе, а теперь разбежались каждый по своему жизненному пути, но только на выпускном всё-таки встречаемся. И вот мы наконец-то с вами, друзья, встретились, и вот, мы видим результаты. То есть, прошло пятнадцать лет, и только трое из наших поступили в институт.
Эта шутка имела очень хороший успех в Латвии, в Риге, потому что люди естественно прочитали подтекст в этой истории. Я вроде бы рассказывал про персонажей, про одноклассников, но все поняли, что речь идет о трех республиках, которые поступили в Евросоюз, а остальные в Евросоюз только пробуют поступить, но никак не получается.
Мой любимый пример, который я привожу, рассказывая о подтексте, когда мне никак не получалось без метафоры донести до людей мысль. Я хотел сказать, что молодые мамы плохо воспитывают своих детей. «Недавно видел ребенка, который шел по асфальтовой дорожке, он маленький, он хотел увидеть мир, и только он шагнул с асфальтовой дорожки, как тут же услышал крик своей матери: «Эй, слышишь, ты куда пошел, я потом буду комбинезон стирать?»
Мне показалось это страшным и вульгарным, что мама, которая должна воспитывать ребенка и развивать его, тормозила его в развитии и ограничивала. Но рассказывая вот так историю, она не доходила до сердец зрителей, а женщины, говорили: «Ну, а что, она действительно не хочет стирать комбинезон, её нужно понять». Без метафоры шутка не работала. Люди не воспринимали ее как шутку.
А вот метафора позволяет донести идею до людей, несмотря на то, что изначально она кажется им не близкой. Мне пришлось прибегнуть к этому методу метафоры и подтекста, и я сказал, что «недавно я видел маму, которая ограничивала своего ребенка, у него была первая весна в его жизни. Ему не было еще даже годика, он всё видел впервые в жизни: как зима тает, как цветут цветочки, как серьги на березке повисли. Он хочет все это посмотреть, все зеленеет, он все хочет это увидеть, делает первый шаг своими собственными ножками с асфальтовой дорожки и тут же слышит крик своей матери: «Эй, слышишь, ты куда пошел, я потом буду комбинезон стирать?» Друзья, это ужасно! Это все равно, что космонавт летел бы через 20000 световых лет на другую планету, он лежал в коме, он ничего не чувствовал, он находился в летаргическом сне, он находился в криогенной камере, он ничего не слышал, не видел и не чувствовал 20000 световых лет.
И вот когда он прилетел, он выходит, он вообще ничего никогда не видел, уже не помнит, что когда в последний раз хоть что-нибудь чувствовал. А здесь уникальный, удивительный мир вокруг него, и он видит радугу, которая занимается сексом с единорогом, они кричат ему: «Давай сюда», и бросаются в него Скитлсом, и этот невероятно вкусный Скитлс… И он делает первые шаги туда к ним и тут же слышит голос Хьюстона: «Э-э, чувак, не ходи туда, не хотим после тебя комбинезон стирать, возвращайся».