ГОЛУБАЯ МАГНОЛИЯ[5]
Перевод С. Белова
Богарт стоит перед барной стойкой, Хепберн разливает напитки. Кэри Грант сидит поблизости в кресле.[6]
— Ты должна выбрать, — говорит Грант, взгляд его жёсток.
— Я не могу! Не сейчас! — отвечает Хепберн, в отчаянии качая головой.
Богарт подносит стакан к губам и залпом выпивает виски. По его виду понятно, что он уже давно примирился с этим фактом. Он отдергивает рукав, будто бы посмотреть на часы, но взгляд его не отрывается от лица Хепберн. Темные большие глаза Хепберн полны слез.
— Черт. Пора, — шепчет он. — Я должен успеть на самолет.
Он направляется к выходу. Хепберн кричит ему вслед:
— Нет! Подожди! Мы должны…
Богарт останавливается перед вешалкой для шляп возле двери.
— Черт побери, не могу найти свою шляпу. Мы видим, что она висит там, рядом с ним.
— Мы пришлем ее по почте, — говорит Грант. Он смотрит в пол. Ему неловко.
— Не уходи вот так! Я… я могу объяснить! — говорит Хепберн.
— Не стоит. Зачем что-то объяснять человеку, который уже не здесь. — Он смотрит вдаль и говорит это задумчиво. — Думаю, человек, который живет в одиночестве, не является по-настоящему частью мира.
Богарт осторожно закрывает за собой дверь. Оставляет шляпу, которую подарила ему Хепберн в их лучшие времена, когда они отдыхали на Майорке. Звучит музыка.
Узнаёте, что это? Это сцена из «Голубой магнолии».[7] Когда-то давным-давно этот фильм считался классикой. Я имею в виду, настоящей классикой, одной из десятка картин, величайших на все времена, а не тем раздутым рекламой хитом сегодняшнего дня, который оставляет ощущение, что последние два часа ты провел в ванне, наполненной электрическим желе, глядя на стробоскопический источник света в эхо-камере.[8]
Да, это классика, с большой буквы «К».
Сейчас его таким уже не назовешь. Сейчас это упавший в цене образчик необременительного, кричаще безвкусного зрелища, задуманного с той единственной целью, что объединяет любые современные 3D фильмы, — развлекать.
И чья в том вина?
Я пишу это, чтобы признаться. Я должен поднять руку и покаяться. Я уничтожил «Голубую магнолию». Это моя вина.
Хепберн смеется, вручая Богарту шляпу.
— Думай обо мне, когда будешь носить ее, — говорит она.
Богарт надевает шляпу слегка набок. Впервые его лицо озаряет улыбка, и Хепберн в восторге обвивает его шею руками. Смеясь, они гуляют по раскаленным пыльным улочкам Майорки.
Сюзи, торговый представитель, была одета в дерзкий, красного цвета, кожаный костюм, который поскрипывал, когда поезд качало в туннеле из стороны в сторону. Вместе со мной она внимательно смотрела «Голубую магнолию», улыбаясь, когда герои разыгрывали перед нами свои роли на мягких спинках сидений, куда были вмонтированы мониторы. Позже я позвонил в магазин из конторы, и они устроили так, что она еще утром того же дня подсела в мой поезд, когда я направлялся из дома на работу. Сейчас она обернулась ко мне и убрала с лица прядь белокурых волос.
— Никогда не видела его раньше. Хороший фильм. Ее кожаный костюм поскрипывал, когда она говорила.
— Классика, — сказал я. — Ну так как, поможешь мне?
— Конечно. И тебе не нужны для этого дорогие модели. Даже упрощенная машина сможет удовлетворить все твои пожелания. У меня есть такая при себе.
Сюзи вытащила из кармана своего красного кожаного костюма синюю потрескивающую коробочку. Я с удивлением посмотрел на нее.
— Это «машина времени»? — спросил я шепотом.
— В некотором роде, — ответила она. — Нажимай на кнопку и думай, кем хочешь быть, пока не загорится свет.
Поезд дернулся, и она качнулась в мою сторону. От нее пахло духами и кожей.
Я протянул руку и осторожно взял аппарат. Его прикосновение к моей ладони было подобно ощущению, когда газированный напиток обжигает рот. Я хотел было нажать на кнопку, но Сюзи схватила мою руку.
— Оплата вперед, — сказала она. — Можно снять деньги с твоего счета?
— Да, — ответил я, затем нажал на кнопку и подумал, кем я хочу быть.
Загорелся красный свет.
— Ничего не произошло! — воскликнул я.
Все вокруг оставалось прежним: тот же покачивающийся в туннеле вагон, обитый мягкой кожей кремового цвета, те же ранние пассажиры, то же мелькающее движение за окнами.
Сюзи очаровательно улыбнулась.
— Не беспокойся об этом, — сказала она. — Никто никогда не помнит путешествия.
Это сработало: вечером я увидел подтверждение тому на канале 36Б. Я как раз собирался выпить за свой успех, когда зазвонил телефон. Внутри у меня все упало, едва я услышал голос на другом конце трубки.
6
Хэмфри Богарт (1899–1957) — американский киноактер, создавший на экране образы «крутых парней». Скорее всего автор имеет н виду Одри Хепберн (1929–1993), американскую киноактрису, обладательницу «Оскара» за роль в фильме «Римские каникулы». Кэри Грант (1904–1986) — американский киноактер английского происхождения, один из символов «золотой эпохи» Голливуда.
7
В действительности такого фильма не существует: К. Хепберн, X. Богарт и К. Грант не снимались вместе. С этого приема начинается моделирование автором альтернативных реальностей.
8
Эхо-камера — комната с отражающими и рассеивающими звук стенами, в которую помещены источник и приемник звукового сигнала. Имеет падежную звукоизоляцию от проникновения шума извне. По сути дела, эхо-камера является уменьшенной моделью зрительного зала.