Если вы хотите знать, где было написано требование выкупа, то это произошло в классе в пятнадцать минут четвертого за укрытием из огромного учебника английской литературы с ободранной коричневой обложкой. Я писала печатными буквами (этим мне не приходилось заниматься с шестого класса).
Мною была написана и еще одна записка:
«Я, Джоан Палма, находясь в здравом уме, заявляю, что весь план моего похищения и требование выкупа в десять тысяч долларов ($ 10000) являются полностью моими идеями. Более того, Жозеф Вито не хотел быть замешан в похищении, и я его заставила. Подпись:
Джоан Фрэнсина Палма.»
Все это выглядело довольно глупо, когда я перечитала записку, но достаточно законно.
Я заклеила оба письма в конверты (не моронвиллские, а тоже из запасов Мерилин) и спрятала под платье, где весь день чувствовала их, жесткое, причиняющее неудобство, но успокаивающее присутствие.
Мистер Кранц объявил, что контрольная по химии будет в четверг. Ее я боялась уже несколько недель и теперь очень обрадовалась. Вдруг мне пришло в голову, что в четверг меня здесь может уже не быть — одновременно странное, волнующее и неприятное чувство, как будто держишь ужа. (Они на самом деле безвредны — сухие и теплые — но попробуйте переубедить себя!) Я пришла домой в пять двадцать и в половине шестого уже оказалась у телефона. Джо снял трубку после первого же звонка.
— Алло, — произнесла я, снова сидя в чуланчике. Здесь пахло точно так же, как и в первый раз.
— Привет.
— Как ты?
Он не стал отвечать. Я глубоко вздохнула. Мои ладони стали влажными.
— Ты подумал? — спросила я. Долгая пауза.
— Да.
— Ну?
Джо отвечал очень осторожно. Я подумала, дома ли сейчас Мария.
— Я заберу тебя, — медленно произнес он. — Только скажи, когда.
Несколько секунд до меня не доходил смысл его слов, потом я поняла, что все в порядке, что Джо решился, и мы сделаем это. Он действительно решился. Мое сердце быстро застучало от волнения, а язык вдруг стал неповоротливым.
— Вечером в пятницу, — сказала я. — Я буду идти по Элм-стрит в девять часов.
— Зачем так долго ждать?
— Я не могу приготовиться раньше, — солгала я. В трубке слышалось дыхание Джо.
— Я люблю тебя, - пробормотал он, и я пробормотала ему в ответ то же самое. И еще я очень мягко сказала, что сделаю для него в следующий раз, когда мы останемся одни. Джо повесил трубку. Долго разговаривать было опасно. Я знала, что не увижу и не услышу его теперь до того момента, когда сяду в машину в пятницу вечером.
Сегодня был вторник. Я не сказала Джо, почему выбрала пятницу, потому что, если честно, это было глупо. Чертовски глупо.
Я не хотела пропускать контрольную по химии. Я готовилась к ней три недели и знала, что получу отличную оценку.
Теперь мне оставалось три дня ждать и молиться, чтобы Джо не передумал. Но что-то подсказывало мне, что он не передумает. И, как я уже говорила, все это время мне нужно было вести себя безукоризненно — хорошая девочка стоит десяти тысяч долларов.
Я прошла в свою комнату, поставила пластинку, вытянулась на кровати и уснула. Когда мама позвала меня обедать, мне понадобилось целых пять минут, чтобы проснуться. Потом она сказала, что я как будто пришла из гимнастического зала. Такой у меня был усталый вид. Но она не сомневалась, что я хорошо провела время. Я улыбалась даже во сне.
Глава 5
На самом деле время прошло очень быстро. Эллиот приходил домой поздно и даже на два дня съездил в Нью-Йорк. Он все нервничал по поводу какого-то своего проклятого долга. Сумма была приличной, и ему пришлось отправиться в управление за разрешением. Отчим так купался в собственном великолепии, что даже не замечал меня.
Я написала в четверг контрольную по химии. Никогда я не работала так здорово. Каждый пример казался мне просто детским, и я справилась с заданиями за три четверти отведенного времени. В пятницу утром я окончательно достала мистера Кранца, и он сказал мне мою оценку — девяносто семь. Даже лучше, чем я ожидала.
Днем я пошла домой вместе с Рэем и позволила ему поцеловать мне при прощании руку. А потом я сделала кое-что безобразное: назначила свидание на субботний вечер и почти пообещала все, что мог представить развращенный мозг Рэя. Парень ушел ошеломленный собственным вожделением.
Вечером за обедом я дождалась паузы в беседе (вообще-то, это была не беседа, а монолог Эллиота, сопровождаемый подтверждающими кивками мамы и негромкими восклицаниями приятного удивления с моей стороны) и заложила свою маленькую часовую мину.
— Хочу сказать тебе, Эллиот, — заявила я, когда Белла принесла десерт, за мной следят.
— Кто?
— Какая-то женщина, — осторожно ответила я.
— Как она выглядит? — спросил Эллиот.
— Ты уверена? — это была мама.
— Конечно, уверена. Не знаю, как она выглядит. Она держится от меня на расстоянии. Я узнаю ее по плащу. Эта новая синтетическая шерсть, светлая.
— Не заговаривай с ней, — сказала мама. В ее голосе прозвучала тревога, и я впервые задумалась, что все это принесет ей… но было уже слишком поздно. Да и жизнь ее все равно уже разрушена. Еще немного страданий никак особенно не повлияют. По крайней мере, так я думала тогда.
— Не буду. Она ходит за мной уже дня три.
— Извращенцы, — раздраженно пробормотал Эллиот, и мама бросила на него укоризненный взгляд. Разговор затих, и я ушла. Все было сделано отменно. Или тот, или другой, или оба сразу запомнят мое сообщение.
Я поднялась к себе в комнату и стала готовиться к свиданию. Я намеренно напустила тумана насчет того, куда иду, и вела себя так хорошо, что Эллиот не стал интересоваться. Я подкрасила губы, надела хорошее платье, свои лучшие туфли и спрятала сбережения (тридцать семь долларов и семьдесят центов — еще утром я взяла их из банка; раньше нельзя было, поскольку Эллиот мог узнать) в кошелек. Потом я обнаружила в своих руках чемоданчик и истерично захихикала. На мгновение я забыла, что меня должны похитить.
Внизу Эллиот сидел и читал. Я прошла мимо мамы, остановилась и вдруг сердечно обняла ее. Она удивленно улыбнулась мне. Я двинулась мимо отчима (продолжая читать, он рассеянно провел языком по губам), заколебалась и направилась к двери.
— Хорошо тебе провести время, — послышался сзади голос мамы. — Будь осторожна.
— Я просто иду в кино, — ответила я.
— Двенадцать часов. Запомни, это крайнее время, — это, конечно, был Эллиот.
— Да, сэр, — весело ответила я.
Дверь за мной закрылась. У меня вдруг появилось жуткое чувство, будто я забыла письма, но они были на месте, прижатые к моим бедрам. Не спрашивайте, откуда у меня появилась такая идея, но могу сказать вам, спать с ними было очень неудобно.
Я взглянула на часы. Было очень важно прийти точно вовремя.
Десять минут девятого.
Через два блока начиналась Элм-стрит. Это была одна из самых длинных улиц Ширфул Вистас, тянувшаяся почти на две мили. Здесь имелись тихие места, а тротуары содержались в полном порядке. Одним словом, ее достроили до конца, чего нельзя было сказать о большинстве других улиц Моронвилла.
Я шла медленно, постепенно начала нервничать и закурила. Джо должен был подъехать сзади.
Я выбросила свою вторую сигарету в восемь сорок восемь, еще больше замедлила шаг и теперь почти ползла. Машины проезжали мимо постоянно, рядом со мной проходили пешеходы, что являлось моей главной идеей.
В девять я начала потеть. Он уже должен был приехать.
Прошло две минуты, и мне стало ясно, что Джо передумал. Я просто поняла это, и разочарование жестоко ударило меня. Я и не знала, как сильно хотела этого. Вдруг я почувствовала отвращение к Джо, к бедному, боязливому, трусливому увальню Джо, и тут услышала звук его подъезжающей машины. Благодаря Бога и прося его простить мне мои мысли, я слегка повернула голову. Джо с непроницаемым лицом ехал рядом со мной. Казалось, он не узнал меня, но я вдруг с ужасом заметила двух леди, медленно проходивших мимо нас по противоположной стороне улицы и оживленно беседующих, наверное, уже уйму времени. Я пошла дальше, сжав кулаки и дыша очень неровно.