— Ради Бога, — сказал Джо, — вылезай из машины.
Тед пожал плечами.
— Я не могу открыть дверь. Ты же связал мне руки. Помнишь?
Джо промолчал, перегнулся через Теда и открыл дверцу. Тот встал на ноги, покачнулся и выпрямился. Джо слез с сидения и тоже выбрался из машины.
— Не мог бы ты развязать мне руки, — попросил Тед. — Очень больно и трудно идти.
— Позже, — глухо ответил Джо. В теплой темноте я услышала стрекотание сверчка. Джо включил фонарик. Появился тусклый луч света.
— Джоан, — сказал Джо. — Оставайся в машине. Я скоро вернусь. Иди, Тед.
Они пошли, похожие на двух друзей на вечерней прогулке. Фонарик Джо весело прыгал при ходьбе, и я видела спину Теда.
Моя рука вцепилась в палку. Я подняла ее и решилась. Если мне все удастся, никто не умрет. Деньги — одно, а убийство — совсем другое.
Я подождала, когда они отойдут на сотню футов, осторожно открыла дверцу машины и выскользнула наружу. Туфли мешали, и я сбросила их. В чулках я шла по влажной траве совершенно бесшумно.
Палка была зажата в моей правой руке. Не очень тяжелая, с фут длиной, с узким концом, удобно зажимавшимся пальцами.
Я все еще видела пятно света, ускорила шаг, почти побежала и добралась до кустарника как раз в тот момент, когда фонарик исчез из моего поля зрения. Затем он опять подмигнул мне дразнящим глазом из-за ствола дерева. Я вздохнула и пошла дальше.
Ничего забавного в этом не было. Я не видела, где иду, и спотыкалась о корни и камни. За несколько секунд мои ноги оцарапались, и липкая кровь слегка намочила чулки.
Все время я билась над одной мыслью: как сильно нужно ударить Джо чтобы оглушить? Я не хотела его убивать. Нужно было двигаться побыстрее. Я должна была подойти к ним незаметно почти вплотную.
Через несколько минут мне попалась тропа, которую Джо, видимо, отыскал при помощи фонарика. Идти стало легче. Я шла и плакала от боли.
Вдруг я споткнулась обо что-то высокое, острое и упала на колени. Пришлось приложить немало сил, чтобы заставить себя не закричать. Когда я пришла в себя от боли, пятно света остановилось.
Я схватила палку, побежала, но почти сразу замерла. Джо стоял на маленькой поляне, а Тед смотрел на него. Луч фонарика освещал лицо парня, который беззвучно плакал. Слезы катились по его щекам, капали с подбородка и исчезали в темной тени внизу. Распустившееся, плачущее лицо с моргающими от света глазами.
Джо пошевелился, и я увидела, как его рука полезла в карман.
Он вытащил пистолет, и тот блеснул в тусклом свете.
Я прикинула расстояние. Около десяти футов, Я глубоко вздохнула Джо поднял пистолет.
Я кралась на цыпочках.
Потом он начал качать головой. Это маленькое «нет» становилось все шире и шире, пока Джо не задвигал плечами, выражая сильнейшее возражение. Луч фонарика метался из стороны в сторону, мимолетно освещая лицо Теда.
Я услышала голос Джо, высокий, надтреснутый, почти гнусавый:
— О, нет. Нет, сэр! Нет, сэр!
Он произносил слова с удовлетворением, живым восхищением в каждом слоге, затем зажал фонарик между ног и разрядил пистолет. Я видела всю сцену смутно, обрывками. Гильзы летели в сторону.
— Нет, сэр, — продолжал повторять Джо со странным акцентом.
Он отшвырнул пистолет как можно дальше, и я услышала, как тот ударился о ствол дерева.
Джо подошел к Теду, почти потерявшему сознание от страха и по-прежнему плачущему, снял свой ремень, связал парню ноги и осторожно толкнул его. Тед с рыданиями упал на землю.
Джо повернулся и побежал назад к машине.
Я едва успела раньше его и встала у дверцы. Он примчался с фонариком в руках. Я взяла его у Джо, который выглядел словно разбуженным во время ночного кошмара и обнаружившим себя в безопасности, дома, в своей постели. Он плакал, и смеялся сквозь слезы.
— Я не сделал этого, — сказал Джо. — Не сделал. Не смог, Джоан. Мне плевать, но я не смог.
Мне передалось его облегчение. Сложилось такое впечатление, будто мы нашли миллион долларов и теперь отмечали это событие шампанским. Облегчение, радость были почти невыносимыми. Джо весело толкнул меня, и я улыбнулась ему.
— Я знала, что ты не станешь этого делать, — проговорила я. — Ты никогда не стал бы это делать.
Я таким образом поздравила Джо. Он поступил прекрасно. Мы оба обезумели от радости.
— Мы сумасшедшие, — сказала я. — Абсолютно ненормальные.
— Хорошо, — согласился Джо. — Я связал его своим ремнем.
— Тогда поехали, ради Бога, — я взглянула на него. — Это самое прекрасное, что когда-либо со мной случалось. Хочу, чтобы ты знал это. Я никогда этого не забуду. Если даже нас поймают, все равно не забуду.
Джо вдруг рассмеялся лающим смешком, и мы сели в машину. Я была сильно растрепана, но он отнес это к мокрой траве и тому, что произошло. Джо не заметил пропажи палки, которую я бросила, торопясь назад.
Он развернул машину, и мы выехали на шоссе. Было двадцать пять минут первого.
Мы молчали. Джо гнал очень быстро, слишком быстро, но патрули здесь встречались очень редко. Мы намеренно отклонились от маршрута и теперь опять оказались на дороге.
Я чувствовала себя опустошенной и грустной. Мои ноги горели, но я не обращала на них внимания. Вернее, пыталась не обращать, но боль не переставала. И осталось ощущение. Ощущение, что что-то кончилось, что-то, чего я не знала, но отчаянно стремилась выяснить.
Я никогда в жизни еще так не уставала, однако, положив голову на спинку сидения, уснуть не смогла.
Я думала о Теде в лесу и почти видела его, вертящегося, наконец сумевшего освободиться, слышала, как он, спотыкаясь, пробирается через кустарник и выходит на дорогу. Я мысленно ждала вместе с ним попутную машину и разделила его радость, когда та затормозила рядом.
Я очнулась от толчка. Оказывается, дремота все же сморила меня.
— Тед свободен, — вдруг заявила я. — Я знаю это.
— Возможно, — Джо посмотрел на меня, снизил скорость и свернул на одну из боковых площадок, которые встречались вдоль шоссе через равные промежутки и предназначались для ремонта автомобилей. Он нажал на тормоз и откинулся на спинку сидения.
— Плохо, верно? — спросил Джо. Я кивнула.
Он достал пачку сигарет, зажег две, и одну протянул мне.
— Первый признак твоего взросления. Мы молча курили, а внутри нас что-то происходило. Наконец Джо выбросил сигарету в окно и повернулся ко мне. Я не видела его лица в темноте, но голос звучал нежно.
— Извини за то, что я рассказал. Но ты знаешь, что в моем сердце.
Одно мгновение я действительно знала; я была Джо, а он мной, и какое бы зло мы не сделали, оно поглощалось добром нашего единства.
Потом он вздохнул, поцеловал меня в лоб и включил зажигание.
Мотор кашлянул и нерешительно заработал. Старая машина испытала серьезные нагрузки. Просто чудо, что она еще двигалась.
— Я везу тебя домой, — произнес Джо и развернул машину. Я была сонной, и смысл фразы не сразу дошел до меня. Затем я резко выпрямилась.
— Что значит, «везу тебя домой»?
— Гонки закончены, — отозвался Джо. — Мы были чуть глупее других людей, гоняли дольше и быстрее, но теперь все закончилось.
— Ты не можешь отвезти меня домой.
— Почему нет? Они ждут тебя. Они заплатили выкуп, не так ли?
— Но я не хочу домой.
Джо ничего не сказал. Он продолжал ехать, и наш разговор стих. Я на самом деле не хотела домой, не могла больше жить там.
— Знаешь, — сказал через некоторое время Джо, — Может быть, я выберусь из этого.
— Не выберешься, если отвезешь меня домой, — заметила я. — Это все равно что совать голову в пасть льва.
— Нет. Я везу тебя домой. Если там нет полиции, я выберусь.
Я попыталась понять его. Опять, как когда-то давно, что-то непредставимое, странное и не правильное распушило свои перья на поверхности моего мозга.