Взгляд Карла становится каким-то чересчур невозмутимым. А ведь говорили мне, что мой язык меня погубит, и не врали они.
— А какой я?
— Забей, Карл, — пытаюсь отвертеться я. — Неважно.
— Нет уж. Если начала, то будь добра, расскажи же.
— Будь добра расскажи… — писклявым голоском кривляю его и ласково усмехаюсь. — Ну знаешь, по-детски добрые… ты веришь в то, что еще не все потеряно и в этом прогнившем насквозь мире есть что-то светлое. Ты добрый и наивный.
— Наивный? Я не наивный.
— Наивный, — усмехнувшись, толкаю Карла локтем, однако Граймс пропускает мимо ушей все мои возражения и продолжает:
— Сама ты наивная, Челси, — глупая улыбка змеится на его лице. Секунду-две Карл строит мне глазки, якобы манит и завораживает взглядом.
— Идиот, — строю из себя разгневанную девицу, отворачиваюсь и надуваю губки.
Из кустов доносится некое шуршание. Странное. Чересчур тяжелое и… Показываются головы двух ходячих. Мерзкие, глаза одного из них гнилые, и понятное дело, что запашок стоит не очень, пока рядом эти твари.
— Отойди в сторону, Челси! — Карл приподнимает край рубашки и оттуда показывается ножна.
Достает охотничий нож и сбивает одного с ног, поспешно вонзая нож тому в висок.
Каким же сильным он выглядит, учитывая, что так мастерски управляться с холодным оружием в настоящем бою тяжело. Сколько выживших я не встречала, но те же взрослые справляются с убийствами ходячих намного хуже, чем Карл!
Не остаюсь в стороне и выхватываю из-под ног прочную палку.
Устрашающее клацанье зубов позади оглушает. Еще один появившийся из ниоткуда ходячий, словно тяжелейший мешок с картошкой, готов навалиться на меня, но я без колебаний вонзаю кусок дерева тому в голову.
В поле зрения появляются еще ходоки. Парочка мертвецов выходит с той же стороны, что и первый.
— Твою мать, — ругаюсь себе под нос и спешу достать палку из черепа ранее убитой тварюки.
Ходячие приближаются и рычат, а я бесстрашно иду им навстречу и выставляю свое оружие вперед. Одного упыря сбиваю с ног ударом по коленной чашечке, тем временем второго спокойно убиваю, пронзая его черепушку куском древесины. Пока второй никак не может подвестись и пытается дотянуться меня, лежа на земле, заношу ногу повыше и со всей силы наступаю ему на голову, размозжив останки по почве.
Убив последнего ходячего, Карл кидает беспокойный взгляд на меня.
— Ты, конечно, круто справилась, но я же говорил держаться в стороне.
Отряхиваюсь и вытираю капли крови с лица, спокойно отрезая:
— Да брось, все же обошлось.
Карл снимает с головы шляпу и теребит ее края.
— Я просто испугался, потому что потерял так слишком много близких. Не хочу, чтобы еще одна жизнь оборвалась по моей вине.
— Я могу за себя постоять, Карл, — складываю руки на груди и принимаю его слова как грубость. — Ты недооцениваешь меня.
— Надеюсь, — с ноткой язвительности произносит. — Потому что тот ходячий чуть с ног тебя не сбил, пока ты находилась в ступоре.
— Моя самоуверенность — мой враг. Я не предвидела, что без оружия и в состоянии оцепенения, стану легкой добычей даже для таких слоупоков, как ходячие, — застываю и опрокидываю взглядом окровавленные руки Граймса-младшего. — И да, Карл, ты тоже хорошо справился… Спасибо, что заботишься о целостности моей задницы, — обмениваемся улыбками.
Карл поддерживает беседу следующей фразой:
— Да не за что. Признайся, ты чуть не заплакала от страха, когда он подошел слишком близко. Я ведь видел, как ты уже с жизнью прощалась, пока не додумалась схватить палку.
Издав громкий звонкий хохот, я прикрываю рот и рефлекторно возражаю:
— Утешай себя и дальше, придурошный. Я бы с ним справилась одной левой!
— Вот в следующий раз и проверим, дурында, — рассмеявшись, Карл накидывает шляпу обратно, но я решаю отомстить за потраченные нервы и скидываю ее прямо с его головы.
— Какой же ты еще и растяпа! Поднимай давай, придурок! — усмехаюсь я.
Карл вновь раздраженно хмурится, и я уже готовлюсь выслушать поток дерьма, которым он меня польет за это, но нет!
— Один-один, Челси. Ничего, я еще успею отыграться, дурында.
========== Глава 9. Вылазка ==========
Наступает утро следующего дня. Румяная заря улыбается Александрии и ее некоторым жителям, как раз пробудившимся от глубокого сна.
Вместе с первыми лучами зари люди Александрии оживленно начинают заниматься своими делами и работать. Впрочем, у этого «торжества», а точнее того, что ранним утром жизнь здесь начинает кипеть, есть особенность: Рик решает проверить меня на прочность. Удивительно, ведь еще вчера он готов был бросить меня где-нибудь на обочине.
«Подъем!» — эхом разносится грубый мужской голос. — «Подъем!»
В ответ я лишь кряхчу и потираю веки, а после локтями упираюсь в кровать. Силуэт Рика пугает не на шутку. Я уже успеваю за сердце схватиться, что вот-вот и разговор коснется нашей с Карлом вчерашней прогулки. Сердце рвется наружу, выпрыгивая из грудной клетки, становится душно, дышать что-то вообще невозможно.
— Что за хрень, Рик? — прикрываю ладонью рот, когда не сдерживаю зевоту и наклоняю голову набок. — Солнце еще толком не взошло…
— Если на то и пошло, то будь полезной. Сейчас ты идешь с нами на вылазку.
— Так рано?
— Не ной, — подходит к комоду, левее двери, и кладет на него пистолет с патронами. — Заряжен, но на всякий случай еще патроны прихвати. Стрелять же вроде умеешь. Ждем возле ворот.
Чуть ли не задыхаюсь от удивления, однако только поджимаю губы и ворчу:
— Интересно, почему ни свет ни заря отправляемся на вылазку. Часик-второй, а вряд ли что-то изменится.
Рик опускает брови ниже, создавая впечатления несносного надоедливого дедугана, который черство отвечает:
— Мне тебе еще объяснять надо? Приводи себя в порядок и к воротам, как я сказал.
На секунду кажется, что он уйдет, не произнеся ни слова больше, но Рик останавливается и слегка в сторону поворачивает голову.
— Тебе так мало лет, а ты все еще жива. Будь ты слабой, неспособной ни на что и безнадежной девчонкой, я бы не явился сюда. Но вынужден. —Ничего не отвечаю. — Потому что, хоть и знаю твоего отца и не доверяю тебе, но вижу перед собой прежде всего взрослую, почти сформировавшуюся личность, которая способна принимать сама решения. Я надеюсь, что чуток подтолкнув тебя, мы сможем поразуметься. Хоть и очень сомневаюсь. Это не ради тебя или меня, а ради моих людей и Карла. Они хотят видеть в тебе свое спасение.
Проницательно гляжу на Рика, не смея вставить ни слова, но он знает, что я разделяю его опасения. Пусть я молчу и не подтверждаю ничего; пусть бездвижно сижу на постели и не смею сделать ни малейшего жеста, но Рик читает мои мысли. Он знает.
***
Не заставив ребят дожидаться, я торопливо накидываю толстовку и выбегаю к столпившейся у ворот толпе. Здесь не только люди из Александрии…
При виде меня легонькая улыбка накрывает губы Карла. Голубой глаз искрится неподдельной радостью и таким приятным взору блеском, что мне становится не по себе.
Рик и Дэрил яро обсуждают что-то с мужчиной с густыми каштановыми волосами и бородой, а также невписывающимися в летнюю духотень
черная шапка и темно-зеленого оттенка плащ, на вид даже кожаный. Симпатичный мужчина и намного ухоженнее, чем добрая половина Александрии, включая нас с Карлом. Примечательны в нем его завораживающие голубые глаза, к которым я всегда испытывала слабость: они подобны небесной глади с выгравированными днем очертаниями туч и звездной щетиной ночью.
Ребята делают вид, что не замечают ни меня, ни Карла.
— Привет, дурында, — смеется Карл со своего приветствия. — Как себя чувствуешь?
Задумчиво отвожу взгляд в сторону.
— Все прекрасно, придурошный. Правда, повязку, наверное, стоит уже сменить. Не хочу казаться навязчивой, вы уже достаточно для меня сделали. К тому же, спасибо, что позаботился, — в силу привычки закусываю нижнюю губу и стараюсь казаться позитивной в отношении предстоящей вылазки.