Рассмеявшись, отец командует всем своим незаконным супругам покинуть нас с Портером.
Юджин склоняет неловко голову. Он не решается начать разговор и изредка исподлобья пялится на меня.
— Ну… Так, что ты можешь рассказать интересного? Удиви меня чем-нибудь, — не дожидаясь ответа, достаю из ножен свой фирменный кинжал и даю Портеру возможность приглядеться ко всем изюминкам и искусным деталям его рукоятки. Например, надписи, гласящей: «Сильные никогда не сдаются.»
— Умеешь пользоваться?
— Частично, — кратко и тихо отвечает Юджин. — Я плох в бою.
Устало закатываю глаза и прячу оружие обратно.
— Как погляжу, разговор зашел в тупик, — развожу руками и корчу веселую мину.
Ухмыльнувшись, укладываю корпус на кушетку Юджина и достаю из кармана пачку сигарет и зажигалку.
— Это ужасно, — подмечает он, отодвигаясь подальше.
Зажимаю между зубов сигарету и наблюдаю за выраженным на лице Юджина отвращением. Делаю губки трубочкой и выпускаю маленький клубок сигаретного дыма.
Портер заходится в кашель так, что чуть ли не задыхается. Сильный хриплый кашель охватывает и сковывает его живот, не давая ни секунды для нормального вздоха.
— Слабак, — сухо произношу я, рассеивая дым ладошкой и прекращая муки зашедшего в кашле.
Раздается скрип дверных засовов. В комнату заходит та темноволосая женщина по имени Шерри, которая не так давно удивилась моему родству с Ниганом. Унюхав вставший в помещении запашок сигарет, она закрывает ноздри и хмурится.
Ладно, не каждому доставляет удовольствие дышать сигаретным дымом.
Докуриваю сигарету, бросаю бычок на пол и, свешивая ногу с постели, тушу его. Наступаю на окурок и распространяю пепел сгоревшего табака по всему полу и воздуху.
Шерри явно удивлена моему раскрепощенному поведению, но задавать лишние вопросы не решается.
— Ниган тебя не трогает?
— А должен?
Я расслабленно прикрываю на несколько секунд глаза, не желая ни с кем говорить. Но, видимо, подсознательный жест безразличия Шерри не распознает.
— Ну, хоть кто-то может чувствовать себя в безопасности рядом с этим тираном.
Шерри молча усаживается в одно из рядом стоящих кресел.
— А Дуайт… Он к тебе не лезет? Я просто хочу разведать обстановку и, может, помочь с чем-то, — обеспокоенно говорит она.
В какой-то момент я вспоминаю о присутствии Юджина. Он до сих пор большую часть беседы молчит, из-за чего не сложно забыть о его существовании.
— Эй, Портер, — нахально обращаюсь к ученому я. — Может, хоть словцо слетит с этих прекрасных уст? Я в честь этого величайшего события готова даже поэтом стать и душевные рассказы начать писать.
Тот лишь глазеет на меня как на очередного Спасителя, насмехающегося над ним с целью сломить.
— Что бы вы не говорили, Ниган достаточно жестокий, но лидер из него хороший. Система строения Святилища, с установленным авторитарным режимом, жесткой дисциплиной и делением на своеобразные сословия, послужили хорошим развитием общины и ее укрепления.
Уставившись во всю на Юджина, я не могу отойти от шока. Он только что сказал настолько заумные вещи, что даже Шерри не смогла остановить себя от игры в гляделки с ним. Хотя мне кажется, что послужило тому сама суть сказанного, а не форма подачи. Глядя на него, появляется ощущение, что это вполне нормально так говорить, а практикует он свое красноречие едва ли не каждый день.
— Ни хрена себе! Хорошо сказано, — ехидно улыбаюсь и бурно аплодирую, чем заставляю того смутиться. Поворачиваюсь вновь к Шерри. — У вас же с Дуайтом что-то было, правда? — в данный момент все больше внимания я придаю рукам Шерри, которые она трет друг о дружку. И чем больше я ловлю себя на этих мыслях, тем больше начинаю стыдиться того, что лезу в их личную жизнь.
Шерри кивает. По грустной мине видно, что она недовольна положением Дуайта и сожалеет, что мир изменил мужчину ее сердца не в лучшую сторону. Теперь он должен прислуживать моему отцу, жестоко убивать и мучить пленных и все по причине страха за свою любимую.
— Раньше он был другим: добрым и милым, а теперь… теперь я его не узнаю. Я хочу верить, что и сейчас он не хочет быть таким. Этого хочет Ниган и требуют обстоятельства, но никак не он сам.
— Он это делает из-за того, что так ему говорит Ниган, — ни с того ни с сего вмешивается в разговор Юджин. — Он хорош в психологии и манипулировании, а это уже, в свою очередь, говорит о его прирожденном умении выявлять слабости своих людей, — в горле мужчины появляется ком, мешающий говорить. Он определенно понимает, о чем идет речь и к чему клонится диалог, но его скромность все портит.
— Это уже все поняли, — сухо отчеканивает Шерри, даже не озираясь на Портера. — Проверено моим бывшим мужем. Просто… Я бы могла помочь вам сбежать отсюда, и если подфартит, самой унести ноги.
Дико рассмеявшись, кладу руку на сердце и через смех произношу:
— Если бы я захотела свалить, то дня два назад бы засверкала пятками. Спасибо, однако, будем в курсе.
Тогда мне это казалось чем-то смешным, а сейчас я рада, что после увиденного и пережитого обратилась сразу же к Шерри. Она рассказала мне про то, что ночью Спасители теряют бдительность, поэтому это время суток просто прекрасно для побега, а сама дала мне пару отмычек и найденных ею же в клетках заточек.
***
— Стоп! И тебя даже не насторожило, что отец так с тобой обращается? Ты же сама сказала, что тогда, когда ты объявилась и у вас состоялась личная беседа, он не высказывал ни сочувствия, не проявлял понимания… Тебя это не смутило? — интересуется Карл.
Его слова звучат обвинительными, но он прав. Я проявила неосторожность и уж больно открыта была — это моя ошибка.
Слабо пожимаю плечами и натягиваю на лицо легкую улыбку, стараясь казаться более-менее взбодренной.
— Я закрывала на это глаза и принимала его таким, каким он есть. Карл, ты знаешь… у нас своеобразная семейка со своими странностями.
Карл отводит взгляд.
— Шерри предложила в конце концов мне помочь, но я долго воротила нос, пока сама к ней не прибежала. Она сказала, что ночью бдительность Спасителей стихает и сводится к нулю. Я этим воспользовалась, — посмотрев на задумчивое лицо Рика, начинает сдаваться, что он действительно очень напуган конфликтом общин и предстоящей войной.
Рик кладет ладошку на спрятанный в кобуре кольт и нервно пробегается глазами по дому, его содержимому и обстановке.
— Обсудим все на собрании.
========== Глава 11. Собрание ==========
— Мы не можем просто ополчиться на них!
— А что вы еще предлагаете? Ждать пока Спасители погубят еще десяток наших людей?
Рик открывает дверь своего дома. Люди, кричащие друг на друга и рассуждающие на тему войны, успокаиваются. Атмосфера зарождающегося скандала витает в воздухе. Видимо, кипиш то поднимался, то затихал, до тех пор пока в помещение не зашла наша группка.
Я и моргнуть не успеваю, как все находящиеся в прихожей начинают коситься на меня.
— Что нашли? — девушка с коротко подстриженными каштановыми волосами вскакивает с кресла и настороженно подходит к Граймсу-старшему.
На вид ей за тридцать, не больше; кругловатое личико, немаленькие зеленые глаза, обрамленные густыми черными бровями слегка изогнутой формы.
Как и остальные, ей не удается скрыть своего презрения ко мне,
и выдает ее все.
Диапазон эмоций, накрывающий меня со скоростью света, заставляет удивление сменяться злостью, злость — страхом. Конечности немеют, и я не нахожу в себе сил поднять глаза на все эти новые лица.
Если я вдруг что-то не так скажу? Что тогда? Меня выгонят? Убьют? Воспользуются связью с отцом и заставят бескорыстно подлизываться к нему, чтобы в какой-то момент он потерял бдительность и Александрия нанесла смертельный удар? Не думаю, что эти люди способны на такое, но что-что, а вышвырнуть из своей «будки» вполне могут.
Мне откровенно не хочется возвращаться в Святилище, а уж тем более — опять бродить где-нибудь по лесу одной. Здесь мне не нужно переживать по поводу дальнейшего ночлега, добывания пищи в одиночку, когда это чертовски опасно, или опять натыкаться на мародеров и каннибалов. Нет. Здесь есть кров, который я не желаю терять.