В самом центре стоит трон, на котором сидит мужчина — король Иезекииль. Жители Королевства называют его «ваше величество», и судя по всему, король действительно любим ими. Тут даже разбираться в людях не надо, чтобы понять это. Ручной тигр придает образу короля загадочность и превосходство, и не только из-за того, что возникают вопросы по типу: «Откуда в такое время можно приволочь тигра?» или «Как его можно приручить?» Сия картина элементарно завораживает и вызывает восхищение, показывая короля сильным и независимым, как какой-нибудь хищный зверь.
Сначала разговор шел о сути приезда и Спасителях, но как только Рик разогнался и рассказал о моем попадании в Александрию, король заинтересовался.
На лице появляется улыбка при разговоре с королем Иезекиилем. Тем временем, как все называют меня занозой в заднице, он же предпочитает просто «принцесса», чем несказанно смущает.
— Как, собственно, принцесса поживает? Чем раньше занималась? Какие увлечения были?
От такого странного и неожиданного вопроса чувствую табун мурашек. Ощущение, что он пытается узнать меня получше, дабы понять, с кем имеет дело; создает впечатление, что ему взаправду интересна я, а на деле — узнает слабости и какие качества во мне преобладают.
— Все в порядке, — этот голос кажется мне столь настойчивым, что непроизвольно вспоминается властный голос папы. Слегка содрогаюсь, побаиваясь даже мыслей об обозленном отце. Далеко все зашло, раз я начинаю пугаться собственных фантазий. — Разве мое прошлое имеет значение?
Рик вновь присоединяется к разговору весьма неожиданно.
— Имеет. Можно ли тебе верить, особенно после той сладкой лжи?
— Пап, — на удивление хриплый голос Карла раздается после слов Рика.
Карл явно не хочет, чтобы его отец постоянно вспоминал тот случай.
— Не стоит так обходиться с молодой принцессой, — Иезекииль снова заставляет меня покраснеть, целуя тыльную сторону ладони.
— Скорее, Спасительницей, — едко подмечает Рик.
Стоит мужчинам влиться в беседу по головы, как они и вовсе забывают про меня. Подходит Карл. На его лице легкая улыбка, от которой сложно отвести взгляд.
— Принцесса ты наша, — в глазах искрятся звезды, и это очень притягательно. — Принцесса-дурында… По-моему, звучит прекрасно.
Усмехаюсь со столь глупой шутки и отмахиваюсь.
— Ну, я хотя бы принцесса, а кто-то, как ты, всего лишь болван, живущий в моем царстве.
Карл обнажает зубы в улыбке.
— Хорошая шутка.
Стараюсь унять дрожь в ногах, когда Рик обращается ко мне.
— Допустим, мы доверимся тебе. И что с того? Как ты поможешь нам в войне? Как ты себе это представляешь?
Все былые срывы Рика по сравнению с этим — ничто. Он сжимает руки до побеления, стискивает зубы и злобно скрежещет ими.
— Эм… Поговорю с ним? — сама же восторгаюсь этой мысли.
Честно говоря, плана у меня изначально не было. Скорее, малое представление о том, как бы хотелось, чтобы все пошло.
Все глядят на меня как на сумасшедшую, и неудивительно: звучит идея абсурдно.
— Завтра приедет папа, и мы решим, как быть дальше.
Рик томно проговаривает.
— У меня есть идея получше. У твоего отца есть рация, — подходит ближе.
По тону могу сказать, что Рик настроен всерьез. Он не собирается слушать остальных. Нет. Решение сейчас за ним, и тот, кто осмелится возразить — несдобрует.
— Ты, Челси, заполучишь эту рацию и сразу же свяжешься с нами. Ты будешь докладывать нам обо всем, что будет происходить в Святилище. Обо всех планах отца.
В этот момент я просто ощущаю что-то неладное. Будто заранее предчувствую, что этот вывод не приведет ни к чему хорошему. В груди раздаются сильные стуки: биение сердца ускорилось. Еще чуть-чуть и оно выскочит.
Принимаюсь разглядывать остальных выживших и словно дожидаюсь, что они предложат идею получше. Но нет. Предвзятость александрийцев и невозмутимость остальных берут свое. Все сходятся на мысли, что Рик прав.
— Вы серьезно?! — так негодую с вынесенного вердикта, что из ушей едва ли пар не дымится. — Вы не можете заставить меня так рисковать! А вдруг папа раскусит план?
— Мы тебя привели, поставили на ноги, а теперь, будь добра, окажи услугу и помоги нам в борьбе с твоим же отцом!
Меня словно разрывает в клочья. Каждая клеточка тела ноет о сводящей с ума боли. Такое ощущение, что меня предают. Не ожидала, что эти люди заставят меня сделать что-то подобное.
Смысла отстаивать свою точку зрения нет, так что доводится согласиться с мнением большинства. Киваю головой, и все расходятся.
Рик тяжело вздыхает, а затем удаляется вместе с остальными выжившими. Остаются только Иезекииль, Карл и парочка «рыцарей» Королевства.
Карл с жалостью во взгляде смотрит на меня, но не решается и слова выпалить. Его зрачки бегают: то на мне остановятся, то на полу.
— Карл… — испуганно протягиваю я. — Ты тоже считаешь, что мною можно так просто воспользоваться? Как очередным ресурсом?
Карл ничего не отвечает. Он лишь окончательно опускает взгляд, качает головой и бубнит что-то про себя.
— Прости, Челси, — произносит напоследок и уходит.
Опустошенная я остаюсь стоять одна среди малознакомых людей. Король Иезекииль встает с трона и подходит ко мне.
— Им просто нужно время. Сейчас война, все в ужасе и устали… Сейчас им нужно обвинить кого-то во всех бедах. Но потом, когда все это закончится, они поймут свою неправоту.
С легкой обеспокоенностью в голосе я отвечаю королю:
— Очень на это надеюсь.
========== Глава 12. Искупление ==========
Раннее утро. Забревший в комнату лучик света заставляет меня поморщить нос. Я не сплю уже достаточно долго. Не побоюсь предположить, что где-то часа два-три нахожусь в состоянии полного пробуждения и просто нежусь в кровати с закрытыми глазами. В голову отнюдь ничего не лезет, помимо сегодняшней встречи с отцом, а также слов Рика.
Воспользоваться рацией? Сдавать отца? Да, конечно, мы с папой состоим далеко не в самых доверительных отношениях, но в конце концов, он мой отец. Я прекрасно знаю, что он изменился, но в этом человеке мне по-прежнему доводится видеть образ того самого старика, который делал ради дочери достаточно. Они с мамой обеспечивали меня всем, чем могли, пытались дать образование и для этого вкалывали, как те еще пчелы, хотя при этом напрочь забыли про то, что с ребенком изредка нужно общаться, поддерживать и интересоваться его личной жизнью.
Сажусь на край кровати, руками подпираю голову, которая вот-вот и взорвется от круговорота мыслей в ней.
— Может, хоть сказать, что я сожалею, — обращаюсь сама к себе. — Хуже все равно не будет.
Александрия ранним утром напоминает окраины Атланты, где я жила. Кругом тихо и мирно, людей почти нет, а вместе с ними и того бешеного ритма жизни. Тем не менее я уверена, что Рик не спит. С минуты на минуту прибудут Спасители, заберут половину их еды, оружия и вдобавок прихватят меня — вряд ли Рик накануне столь важного события будет спокойно отдыхать в постели.
— Интересно, спит ли Карл, — сама же изумляюсь со своего вопроса. Почему-то хочется верить в то, что Карл без излишней озабоченности проводит хорошо время и не треплет себе нервы по поводу и без.
Медленно подхожу к соседнему дому, где проживает Рик и останавливаюсь на крыльце. Я будто колеблюсь, стоит ли это того или нет.
— Давай же, Лоуренс, решайся, — направляю мысли в нужное русло и подталкиваю себя вперед. Делаю еще шажок-другой, пока все внимание не оказывается прикованным к парадной двери. Можно сказать, впритык стою к ней. Осталось лишь постучать. — Ну же, Челси, ничего страшного. Занеси руку и… — подношу руку к цели, но горячусь убрать ее, не успев даже постучать. — Это должно быть легко! — цежу сквозь зубы.
— Сама с собой болтаешь, малая?
Оборачиваюсь на стоящего позади Дэрила и медленно качаю головой.