Отец спешит недовольно вскинуть бровями, но я опережаю его негодование:
— Мне нужно еще немного времени, чтобы определиться. Начните как-нибудь без меня, а я потом присоединюсь, — для большего реализма не отвожу взгляда от оружия. И я могу быть довольна своей актерской игрой, ведь папа купился.
На удивление мягко он отрезает:
— Иногда я сам не понимаю, кто из нас двоих тронулся умом. Хер с тобой, Челл, как закончишь, подойдешь.
Почему-то когда отец со Спасителями, не оглядываясь, покидают помещение, бурлящее чувство беспокойства заполняет каждую клеточку организма. Я ловлю себя на мысли, что вызвано это совершенно не папой. Ощущаю на себе чей-то обвиняющий взгляд. Прячу пистолет в кобуру. Пора зевать и глядеть в потолок для меня заканчивается.
— Хей, — качнувшись немного в сторону, поворачиваюсь к смотрящему впритык Юджину; тот лишь отчеканивает «хей» в ответ. Наступает неловкая пауза, во время которой Юджин поднимает с пола ларь и ставит на вершину шкафа.
Перед тем, как занять место на краю стола, подвигаю оружие к середине, а рацию — поближе к себе.
«Хорошая ли это идея? Любой человек заметит пропажу… С другой стороны, чем черт не шутит? Обвинять дочь Нигана в «краже» рации, которую он мог просто забыть где-то, будет рискованно. Не говоря о том, что Портер по натуре рассеянный растяпа».
Твоя самоуверенность тебя погубит.
Закидываю ногу за ногу и, рассматривая запчасти, не спеша выдаю:
— Как давно ты здесь? И почему человек с высоким интеллектом, которым ты себя гордо зовешь, целует моему отцу ноги?
Юджин приоткрывает рот, но ничего не говорит. Чтобы накалить обстановку и выведать все, что нужно, я так же не подаю голоса. Поднимаю на него глаза и молча дожидаюсь.
— Твой отец хороший лидер. Он знает, как преподнести себя, и хорошо разбирается в людях, благодаря чему может подавлять негодование окружающих. Из-за его точки зрения и взглядов на происходящее в мире люди здесь все еще живы и редко в чем-либо нуждаются. Кстати, — запинается, — ты очень на него похожа. — Продолжаю хранить молчание, выводя Портера на чистую воду. — Ты тоже сперва анализируешь, а потом ищешь подход. И сама же не замечаешь, когда манипулируешь людьми.
— Возможно. И все же, Спасители не первые. С кем ты был до встречи с ними?
Тряхнув темными волосами, Юджин заметно напрягается и, чтобы не столкнуться со мной визуально, периферией зрения прочесывает осыпавшуюся штукатурку и про себя подмечает, что ею надо поскорее заняться.
— Юджин… Вопрос, который я тебе задала, не должен вызывать столько нервозности. По крайней мере, если тебе нечего скрывать.
Наконец Портер, чье лицо уже побагровело, сухо переводит тему:
— Ниган заждался, наверное.
— Нет, Юджин. Я хочу услышать это от тебя. Когда я рассказала о тебе, Рик сказал, что ты был одним из них. И каково было мое удивление, стоило ему добавить, что ты переметнулся к Спасителям за считанные секунды. За банку огурцов, Юджин! Конечно, в подробности меня не посвящали, но я и не просилась, — спрыгиваю со стола и надеваю притворную усмешку, выставляя напоказ собственную предвзятость и циничность. — Тебе действительно нравится быть на побегушках у моего отца? Когда тобою манипулируют? — прячу руку за спину и плавными движениями вырисовываю круги на столе, стараясь как можно незаметнее притянуть к телу рацию.
— Знаешь, что для одного правильно, для другого может быть ужасно. Это знание помогало мне устоять там, где другие падали. Вам, может, показаться, что Ниган ужасный человек. Может быть. Но лидер из него вышел достойный. Он знает, к чему нужно идти; знает, как найти подход. Я его уважаю.
Подтягиваю рацию и засовываю ее в один из задних карманов шортов, прикрывая все спинкой куртки. Не проронив ни слова больше, оставляю Портера одного, а сама поторапливаюсь к штаб-квартире, расположенной в здании некогда заброшенной фабрики.
Сглатываю страх и переступаю порог. Внимание всех Спасителей прикутано ко мне. Первым кого я замечаю — Саймон, стоящий по руку с моим отцом. Но где Дуайт?
— Челл! Ты уже прибыла! Так быстро, — ядовито усмехается и подходит ко мне.
— Оружие само себя не соберет, — складываю руки на груди и мимолетным жестом призываю папу самому начать беседу. — Итак?..
— Итак… — игриво протягивает, покручивая битой. — Челл, ты сама прекрасно знаешь, в чем дело. Ты будешь возглавлять отряд. Не я.
Вскидываю плечами, вспоминая то, какая же на них пала ответственность. При этом в мыслях проносится мысль, что я не смогу. Просто-напросто не справлюсь.
— И в чем же подвох? — вторично затягиваю ту же песню в попытках найти скрытый смысл.
С отличительно белоснежной улыбкой папа округляет глаза.
— Такого я не ожидал, дорогуша. Не ожидал, что ты настолько сомневаешься во мне, — тихо смеется и указывает битой в сторону Спасителей. — Челси, это теперь твоя семья. Иметь семью — значит, защищать ее и идти на жертвы.
— С каких это пор ты так отзываешь о них? Я думала, все люди — ресурсы. Лицемеришь.
Выпячиваю нижнюю губу и вздергиваю подбородком. Мертвая тишина пронизывает Святилище, пока папа не становится первым ее нарушителем.
— И что? Это все? — поднимает брови и строит удивленную гримасу. — Я-то ожидал нытья и скандалов.
Ехидно ухмыляюсь и прищуриваю глаза. Его слова чуток забавляют. То ли от интонации, с которой он их передал; то ли от постоянной непредсказуемости: с минуту он может испепелять взглядом, а вслед — потешится.
— Говорила же, что больше никакого нытья не будет.
— В любом случае, не ищи подтекста; его нет. Мне нужно лишь понять, насколько ты ответственна и зрела.
— Но ты ведь ты не поедешь с нами.
— Нет. У меня есть дела поважнее.
— И чего ты ждешь от меня?
— Ничего особенного, — осекается, видя, мое безразличие. — Заберешь у них оружие и, даже если эти подонки что-нибудь предложат взамен, настоишь на своем. Не сложно, правда?
— И к чему весь пафос и собрание?
— Задам ответный вопрос: почему тебя это стало волновать?
— Я первая задала вопрос. Отвечай.
Заливается смехом и хлопает меня по плечу. На секунду вспоминаю о запрятанной рации и молюсь, чтобы она не выпала по ходу этого представления. Если Юджин обнаружит пропажу, вряд ли Спасители подумают на меня. Хотя даже если и подумают, я ее затаю в каком-нибудь укромном месте и попритворяюсь дурочкой.
— Дочурка у меня не промах, — провозглашает папа и взмывает мою руку вверх. — Не прогадал, конечно! Уверен, ты этим Мусорщикам, как случай подвернется, кости пересчитаешь! — улыбка спадает, а продольные морщины на лбу становятся заметнее, стоит ему нахмуриться. — На деле, дорогая, все это нужно чисто ради показухи. Ну, знаешь, все так делают, почему бы и нам не побаловаться?
— Не драматизируй. Что тебе еще нужно?
— Поясняю, ты умная девочка. И если до тебя еще не дошло, то пусть поскорее доходит, а то я задолбался доказывать тебе это. Я люблю сюрпризы… Не порть момент дурацкими вопросами. Я тебя позвал только, чтобы напомнить о важном событии, которое уже на носу. А так, завтра мы поедем навести порядок в Александрии.
— Что?! — оторопевшая от неожиданной новости я ринусь к отцу и хватаю его за края белой футболки. — Вы только туда приезжали!
Пожимает плечами и спешит убрать мои впившиеся конечности от собственных вещей.
— Поверь, я поступаю справедливо. До этого они неделями ничего не давали взамен. Считай, это отсрочка.
Тяжело вдыхаю воздух и качаю головой, после чего подаю сломленный голос:
— И ты мне ничего не сказал.
— Я не обязан перед тобой отчитываться.
— Но… Я хочу увидеть Карла. Хочу наведать Рика, Дэрила и других.
Отмахивается и, причмокивая, с совершенно безэмоциональным выражением убеждает:
— Как-нибудь в другой раз.
— Нет, — твердо выпаливаю и вновь дергаю отца за ткань футболки. — Я хочу встретиться с ними как можно скорее!
Спасители смиренно стоят, бессловесно наблюдая за нашей сценой. Руки за спинами, а головы высоко подняты. Зная, чем закончится подобное вмешательство, никому нет охоты успокаивать обозленную дочь и безразличного отца.