Меня беспокоит выражение лица Диксона. Он выглядел так, словно готов был меня отправить домой и сделать все сам.
— Ты хоть понимаешь, насколько бездумно звучишь?!
После слов Дэрила это действительно кажется глупым, но все происходит так стремительно, что я не рассчитываю силу голоса и произношу даже громче, чем ожидала:
— Я не ребенок! Я не знаю, от чего ты застерегаешь меня, когда сейчас передо мной стоит одна простейшая задача — просто поговорить с маленькой девочкой, у которой мозги набекрень! — я изначально была готова к упорству Диксона, поэтому каждый раз, когда он пытался вставить хоть слово, я лепетала только громче; ропот перешел в вопли, и я никак не могла заглохнуть, в отличие от спокойного Дэрила. — Я стояла перед лицом смерти дохера раз, и могу с уверенностью заявить, что то, что я собираюсь сейчас сделать вполне безопасно! Мне не нужен вечный контроль, больше нет! И если ты нанялся на роль моего папаши, то знай, что больше в этом нет необходимости!
Закрывает глаза, неслышно чертыхается, и я присовокупляю свои негодования. Лицо Дэрила омрачается, когда он открывает глаза.
— Как хочешь. Только будь осторожна.
Его слова полны возмущения. Почему-то мне думается, что согласился он, чтобы в конечном итоге я облажалась и он мог позлорадствовать. И даже если это так, то я обязана поговорить с Клэр одна. Именно я знала ее брата и именно я должна была сказать ей правду, так что теперь только мне и никому больше придется разгребать эту кашу.
Как только Диксон удаляется отсюда, я трусцой бегу к Клэр, отгоняя неповадные мысли.
«Чертова девчонка».
========== Глава 33. Начало конца ==========
— И еще кое-что, — Карл запинается, рука тянется вниз, к чехлу, и когда он садит Джудит на землю, чтобы без проблем достать дымовую шашку, я подхожу чуть ближе в попытке проверить, не обманывают ли меня глаза. — Я чуть доработаю твой план, — обращается ко мне, — и буду отвлекать Спасителей, пока вы не доберетесь до укрытия.
— Надо сделать вид, что мы сбежали. Затаиться в лесу, на полпути к карьеру и не включать свет, заманить туда часть Спасителей, устранить их и убираться отсюда.
Распластавшись по стене, я бросаю взгляд на Клэр, которая, как мне видится, снимает стресс тем, что постоянно одергивает наконец высохшую куртку.
Перетаскивающий из ящиков с боеприпасами к себе в сумку побольше дымовых шашек Карл руководит процессом.
— Три минуты! — раздается властный голос отца. — Шевелитесь, я хочу, чтобы извинения были незабываемыми. Креативность приветствуется: читайте стихи и пойте песни. Я обожаю это дерьмо!
Чего всем хочется меньше всего — так это становиться на колени перед Спасителями и каждому из них вылизывать ноги. Особенно отцу. На данном этапе мы готовы ухватиться за любую соломинку. Люди вроде Тары по-прежнему убеждены, что прямой отпор без какого-либо плана — лучшее, что мы можем сделать. Я же считаю, что они спятили.
— У нас есть оружие, мы можем дать отпор, — совсем не расслабленным голосом предлагает Тара.
— Дадим, но не сейчас. Карл прав, — отвечает ей Розита, и я вопросительно смотрю на нее.
Нервно барабаня пальцами по своим же бедрам, она больше не выглядит такой же смелой, как тогда, когда выстрелила в биту отца. По правде сказать, мне вообще думалось, что эта дрянная девушка скорее умрет, чем будет прятаться в канализации. Чего не сказать о Мишон, которая уж слишком заботится о близких ей людях, чтобы жертвовать ими ради целостности общины.
— Мы не можем отдать поселение, — протестует она.
Карл выпрямляется, поджимает губы, на его лице читается что-то вроде: «Черт, мы сюда пришли не бить баклуши! Я не позволю всему рухнуть из-за вашей неуверенности».
— Можем. Этой ночью главное — выжить. Я и Челси за главных. — Нерешительно оглядываюсь на него. Карл, словно почувствовав мой взгляд, также засматривается в мою сторону; трепетно, заботливо — я вижу, что он пытается изо всех сил. Он заботится о каждом из нас, и грубость сейчас — не больше, чем просто сердечность. — Это наш план и ты последуешь ему. Вы все будете следовать ему!
Сердце гулко стучит, отдавая шумом в ушах. Перед глазами все плывет, темнеет, а голос отца звучит слишком далеко, и я говорю даже не о физическом расстоянии. Мне становится очень плохо, но пока ноги меня держат, я всем видом демонстрирую сдержанность. По крайней мере, пытаюсь, хоть выходит не очень.
— Одна минута.
Мишон, Розита и Тара бегут в направлении укрытия. И только Дэрил и Клэр выжидающе смотрят на меня.
— Челси!
— Я пойду с Карлом, — сообщаю им.
Карл натягивает сумку на плечо и широко открывает глаза… глаз. Это был наш план. Но мой вклад в него каким-то образом ограничивался только мыслительным процессом: мол, подкинула идею, Карл ее развил, а теперь, дорогая, выполняй второсортную роль в этой войне. Как остальные.
Мне не хочется верить, что Карл готов сплавить меня со всеми в канализацию, как будто у него одного есть что обсудить с Ниганом.
— Ты идешь с остальными и это не обсуждается, — он не кричит на этот раз, но его спокойный тон тесно переплетается с той бесстрастной нитью пассивной агрессии.
— Заткнись, придурошный! — возражаю я. — Там, за стеной, стоит мой отец, и я имею право повидаться с ним, пока все не покатилось к чертям. Дэрил, присмотри за Клэр. Клэр, — едва удерживаюсь, чтобы не начать терапию по успокоению девочки. — Все будет хорошо, никуда не лезь.
— Ладно, — выдавливает она перед тем, как скромно, словно вынужденно, обнять меня.
Застываю на месте, и прежде чем броситься прочь, Дэрил хлопает меня по плечу. Мы смотрим друг другу в глаза и как бы говорим: «увидимся».
— Встретимся на месте! — кричит Карл им вслед.
Не знаю, что делать, куда бежать. И даже невзирая на путеводную звезду в роли Карла, я по-прежнему чувствую себя предельно растерянной. Сквозь пелену страха и звуки борьбы мы пробираемся к стене. Зачем? Чтобы взглянуть в глаза человеку, разрушившему столько жизней?
Сажусь возле лестницы и гляжу, как Карл взбирается на стену. Для меня проблема заключается в следующем: я никогда не отличалась особой ответственностью, хоть и мечтала развить ее в себе. Мне всегда хотелось быть более зрелой, делать все самой и не прятаться за спинами других. Сейчас моя единственная мысль — полезть туда и поговорить с отцом тет-а-тет, не прикрываясь Граймсом-младшим.
— Ну ладненько, ты сам довел до этого, Рик, — провозглашает отец, и я вздрагиваю. Не в силах подняться по лестнице из-за трясущихся коленок и потных ладоней я останавливаюсь около подъема, руки крепко держатся за перекладину. — Я даже был готов работать с тобой. Тебе всего лишь нужно было соблюдать несколько очень простых правил. Теперь я вижу, что от тебя надо избавляться. Сжигать все мосты, ублюдок.
— Его нет дома.
Даже не смотрю наверх. Голос Карла такой громкий и уверенный, что я и позабываю о своей роли в плане. Если бы Рик не был всеми признанным лидером, то Карл определенно занял бы его место. От осознания данного факта мне становится чуть завистно на душе; всю жизнь отец видел во мне успешную, сильную и независимую девушку. Он видел во мне лидера. Не так давно пытался пробудить во мне нужные качества, чтобы в итоге его ожидания не оправдались, и какой-то левый мальчишка справился лучше.
— Охренеть, никому не стрелять, это Карл, — голос отца становится забвеннее и как-то веселее. Папа словно не помнит о былых невзгодах и принимается активно разбрасываться шуточками налево и направо. — Вы только посмотрите, кто подходит к двери, как большой мальчик. Я так горжусь тобой. — Если бы только он так искренне гордился моими достижениями… — Папы нет дома, да? Кажется, когда он вернется, его ждет большой огненный сюрприз, — запинается, оценивая ситуацию. Он не стесняется заметить, что мы с Карлом достаточно сблизились. Подмечает, что он один из немногих, кто должен знать мое точное текущее местоположение. — Где моя дочь?
А Карл будто не слышит:
— Здесь несколько семей, дети, моя сестренка.