Комментарий к Глава 3. Потерянная надежда
Если бы вы знали, как я обожаю The Last Of Us… Вдохновение било ключом, когда писала это :‘0
========== Глава 4. Побег ==========
Распахивается дверь, яркий свет ударяет в глаза, заставляя зажмуриться и прикрыть глаза рукой.
По ту сторону двери стоит никто иной как мой «любимый» надзиратель. Палец его замотан бинтами и, скажем так, не вывернут наизнанку, как вчера.
— Ну что, подлатали? Пальчик на место поставили? — через силу насмехаюсь я.
По правде говоря, мне уже тысячу раз пришлось пожалеть, что я не подстрелила ту мелкую поганку в лесу.
Безмолвно выпускает меня из клетки и выводит из подвала. Он не замечает колкостей в свою сторону и на все вопросы умело отмалчивается.
Ведет на кухню, где все началось.
Один каннибал сидит за огромный круглый стол, приготовив столовые приборы. На одной из столешниц лежит окровавленный топор, а в руке той самой женщины, которая встречала меня с пеленками, — нож для разделки мяса. На рубильной доске лежит человеческая рука, которую она режет на мелкие кусочки, и следом кидает в миску. С трудом удается сдержать рвотный позыв.
Готовятся к обеду, но где остальные?
— Да у нее одни кожа и кости! — вопит тот, что за столом. — Тут мяса не хватит и на одного.
— Успокойся! — вопит женщина. — По-быстрому разберемся и хватит с нас на сегодня!
Оглядываюсь по сторонам, оценивая ситуацию еще раз. Осматриваю этих одичалых. Ноги и руки напрягаются, вены пульсируют. Они думают, что я чересчур робкая, чтобы нанести первый удар, но выброс адреналина в кровь делает все за меня. Замахиваюсь и бью громилу по челюсти, отчего тот пошатывается и корчится от боли. Подбегаю к столешнице, где лежит топор, и спешу вооружиться.
Меня окружают, и я могу лишь поднять руки, держащие топор, и клясться, что сейчас им поотрываю конечности.
— Отпустите меня! Не то зарублю вас всех до единого! — пригрожаю как можно тише, чтобы не разбудить остальных.
— Брось, дорогуша, — женщина, которая, по-видимому, является главой семейства, медленно приближается ко мне.
Делаю широкий шаг ей навстречу и замахиваюсь. Лезвие вонзается в голову, и ноги женщины смыкаются, как два складных ножика. Истекая кровью, вытаращивает на меня потускневшие глаза.
— Ах ты… скотина! — шипит она, теряя равновесие. Глаза разбегаются в комичном косоглазии.
Все стоят в шоке, пока я предпринимаю попытки вытащить неподдающийся топор. Громила быстро отходит от оцепенения и наваливается сзади.
— Отпусти! — брыкаясь, кричу я.
Пока один не дает вырваться, второй неприятель подходит ко мне. Забирает со стола нож и подносит к моим пальцам.
— Сучка! Хочешь поиграть?
Обрываю того на полуслове ударом ниже пояса, и он сгибается. Подмечая удобную позу, прилагаю ему с размаху еще раз, прямо по голове, в область темечка. Он рухает на стол, обеими руками хватаясь за скатерть.
Громила слишком громоздок, чтобы обладать рефлексом, позволяющим уклониться от серии быстрых ударов. Во время размахов и брыканий мне удается попасть ему по коленной чашечке, отчего тупица болезненно ойкает, но не размыкает «объятий». Располагаю ладонь на его предплечье и впиваюсь в кожу ногтями так, что пускаю кровь.
Громила расслабляет руки и бранится под нос, а я вырываюсь и пользуюсь шансом сбежать.
Примчавшись в прихожую, дергаю ручку двери, однако она назло не поддается. Чертова задвижка! Каждая секунда на счету, а у меня возникают проблемы с треклятой дверной задвижкой!
Двери комнат наверху распахиваются. Только проснувшиеся каннибалы потирают уставшие веки, и какой же шок их охватывает при виде ломящейся наружу меня и кричащих друг на друга друзей.
Тот, чью голову я обогрела мощным толчком, потирает макушку и, словно слепой, ощупывает пол. Пальцы забредают под лохмотья трупа, пока в периферии зрения не появляется Кольт Питон. Остальные мигом спохватываются и принимаются спускаться по лестнице.
Удача на моей стороне! Задвижка вовремя отодвигается, и я выскакиваю на улицу, как угорелая. Следом несется толпа сонных и напуганных каннибалов, один из которых вооружен. Эти твари почти не уступают мне в выносливости и продолжают бежать с той же скоростью на протяжении минуты.
— Нужно подбить ее!
Выстрел, еще один, и еще. Над головой летают пули, не задевая меня, но везение вечно длиться не может, и в какой-то момент в глазах мутнеет… Несмотря на резкую и жгучую боль в плече, я продолжаю бежать и не оглядываться, пока семейство людоедов не отстает.
Если бы не излишняя самоуверенность и глупость этих каннибалов, живой бы от них я не сбежала! Но сбежать теперь — полбеды. Все осложняется пронзительной болью в плече.
***
Распахиваю широко веки и глубоко вздыхаю. Почувствовав, как ноет плечо, прогибаюсь дугой и опять стону. Прикладываю руку к месту боли, поднимаю голову и вижу засохшую кровь.
— Что произошло? — всхлипывая, проговариваю я самой себе и надеюсь, что вспомню все до мельчайших деталей, хронологию событий.
Вывод напрашивается сам. Помню, как сопротивлялась и убегала. Один из каннибалов достал ружье и попал прямо в плечо, но я продолжала бежать… Пока не выдохлась.
Мне нужны перекись и бинты. Желательно, извлечь пулю, ибо чувствую, что она глубоко засела. Самой мне ее не вынуть.
Страшно подумать о том, что будет, если в скором времени не оказать медицинскую помощь. Так можно заработать воспаление.
С немалым трудом поднимаюсь на ноги. По телу разливается волна боли, ослепляющая и лишающая сил. Жжение и страх — единственное, что я чувствую. Глаза слипаются, но нельзя поддаваться слабостям! Нужно быть сильнее этого…
Солнце заходит за горизонт. Сумерки накрывают лес, заслоняя путь и обозрение. Все скитаюсь по лесу в поисках помощи, а результата ноль. В один прекрасный миг мне чертовски везет: выхожу на долгожданную широкую трассу. Она ведет куда-то вдаль и дарит надежду на то, что где-то там мне удастся найти вполне адекватных выживших. Тех, о которых Шерри рассказала.
«Надо бы отдохнуть пока есть возможность».
Прижимаюсь спиной к стволу дерева. Легкие уже жжет, ноги болят, волосы липнут к потным лицу и шее. Глаза слипаются, так что пейзаж округи размыт, и я еле умудряюсь держать веки открытыми.
Где-то позади раздаются выстрелы и рычание живых мертвецов. Ладно еще мертвецы — они тупые и медленные, но выстрелы говорят о том, что поблизости люди.
— Спасибо, но мне хватило на сегодня спонтанных знакомств, — бубню себе под нос и пытаюсь встать.
Подвестись до ужаса тяжело, так как колени наотрез отказываются сгибаться и разгибаться. Может, если не высовываться, то не привлеку внимания. Останусь целее… хотя есть вероятность, что эти люди мне помогут, но не исключено, что с таким же успехом пристрелят. Кто его знает.
Сил не осталось.
Меня подхватывают на руки. Не знаю, кто это — не удается разглядеть, но очертания явно мужские.
Я слишком устала даже для того, чтобы пошевелить языком.
Он бежит вперед; ноги несут со всей скорости, и поэтому я полностью поглощена желанием увидеть, куда меня несут. Незнакомец прибавляет ходу, когда в поле зрения показываются стены. Не просто стены, а длинная, простирающаяся вдоль всей дороги и заходящая на территорию нетронутой, безукоризненной природы, защита общины.
С каждой секундой становимся ближе к цели. Веки вновь предательски прикрываются и не хотят открываться. Мутные голоса со всех сторон.
— Пуля, наверное, попала в довольно приличный массив мышц, раз она все еще жива. Это хоть и не смертельно, но боль можно будет сравнить с проведением операции без анестезии.
— Дэрил, держи ее!
Раненая рука адски болит и немеет. Чувствую это даже в полусознательном состоянии.
Что-то холодное и твердое вставляют в рану. Такой боли мне не доводилось чувствовать давненько. Внутри вспыхивает огонь, перерастающий в пламя, которое разжигается все сильнее и сильнее, стоит пинцету проникнуть на сантиметр дальше.