Что я сделала? Чем так взбесила его?
Может он просто сумасшедший?
Ему в жизни досталось, тюрьма, он потерял свое состояние, этот шрам… и другие, не такие страшные.
От такого немудрено свихнуться.
И он меня отпускает. Надо использовать этот шанс! Другого не будет.
Не помню как напялила платье, руки не слушались, про белье и говорить нечего, схватила бюстгальтер, но ясно было что мне не под силу сейчас его надеть. Трусики и вовсе не увидела. Дамир как и был голый, не заморачиваясь плавками вышел в какую-то дверь. Я осталась одна.
Текли минуты. Только не плакать. Я не доставлю удовольствия этому зверю! Уж лучше пусть считает порочной шлюхой!
Минуты текут невыносимо… Я не знаю сколько простояла на ватных ногах, зажмурившись, представляя что я в своей комнате.
Это просто дурной сон. Точнее, кошмар. Еще немного и я проснусь.
Дамир меня отпускает. Что бы то ни было, я почему-то все равно ему верю…
Рядом раздаются шаги и я испуганно распахиваю глаза.
Смуглая женщина в строгом черном платье идет ко мне. В ее руках черный махровый халат.
— Здравствуйте, меня зовут Фарида. Пожалуйста, наденьте это и идите за мной, — произносит тихим голосом.
Ничего не ответив, принимаю эту вещь. Меня окутывает запах мужчины. Дамира. Почему я уверена, что это его халат? Глупо так думать… Он показал свое отношение ко мне…
Плевать. Я рада прикрыться.
— Ваша обувь? — Фарида смотрит на мои ноги, затем по сторонам.
Белые слипоны валяются неподалеку. Даже не помню как сняла их…
Фарида выводит меня наверх, сует в руки сумочку. Я и забыла что она была при мне, когда на меня напали похитители. Заботливые, — усмехаюсь про себя. Ничего не упустили. Это хорошо. Там ключи, документы.
Женщина подводит меня к машине.
Не знаю зачем поворачиваю голову. Зачем мне осматривать место, которое покидаю? В которое приволокли силой, а теперь гонят как нечто непотребное. Особняк чуть поодаль, к нему ведет длинная дорожка, по краям которой ухоженные клумбы. Да, я заблуждалась, состояние свое Тураев не потерял. Бог знает, как ему это удалось…
— Открой, Муса, — говорит кому-то Фарида.
И тут мой взгляд падает на машину, которая в этот момент въезжает в ворота.
— Сейчас, — отвечает мужчина, направляющийся к нам.
Не знаю зачем я так пристально зациклена на подъезжающей машине. В голове мелькает дикая мысль — что если в ней отец? Раз Тураев меня отпустил… Что если папа, чтобы меня спасти…
Но ведь все произошло в разгар… почти секса!
Дамир в тот момент не мог ни о чем знать…
Нет, это дурацкие предположения.
Машина останавливается. Из нее вылезают две ярко одетые девицы. Именно девицы. Красивые, яркие, похожие… на проституток. С водительского сидения вылезает… Хмурый. Один из моих похитителей.
«Закажи мне проститутку, Хмурый. Да, прямо сейчас. Чем скорее тем лучше.»
Слова Тураева всплывают в голове.
Эти девушки… Он сейчас будет делать с ними то, чего не захотел со мной.
Почему? Почему он не продолжил…?
Ненавижу себя за то что эта мысль приходит в голову. Идиотка! Радоваться должна! Ты ведь девочка еще. Такой огромный бешеный боров, он бы убил тебя своим членом, пополам бы разорвал…
Вздрагиваю от порочных картинок промелькнувших перед глазами. Дамир и эти две… Блондинка и брюнетка. Обе очень красивые, яркие. И не скажешь что «ночные бабочки». Скорее похожи на глянцевых инстаграмных красоток.
Но я уверена что все правильно поняла. Хмурый обнимает обеих чуть пониже спины и подталкивает к аллее, в сторону особняка.
А я стою окаменев и смотрю им вслед. Оглушенная пониманием, что ревную…
Половину дороги провожу сжавшись на сидении, обняв себя руками и зажмурившись. Никак не могу перестать думать про Дамира и увиденных девушек. И одновременно презираю себя за это. Я даже не задумываюсь куда меня везут, настолько паршиво себя чувствую. Абсолютно выпотрошенной морально и физически.
Только когда замечаю знакомый поворот, до меня доходит. Похоже меня везут в дом отца. Туда где впервые увидела Тураева после стольких лет…
Значит, про то что живу отдельно Дамир не в курсе?
Боже, да какая мне разница! Главное чтобы этот зверь отстал… папу как раз выписать должны. Может он уже дома?
Мне сейчас не очень хочется видеть его. Не в таком состоянии… Больше всего на свете я хочу принять душ, смыть с себя прикосновения этого зверя. Уничтожившего мое самоуважение, поиздевавшегося надо мной вволю.