Несколько минут стою в полном оцепенении.
Надо осмотреться. Надо найти способ выбраться!
Тут довольно светло, тепло. Странный запах. Пытаюсь понять чем пахнет.
Легкий запах, какого-то дезинфицирующего средства. Не дешевой хлорки а чего-то достаточно сложного и дорогого.
Понимаю что это…
Бассейн!
И тут же слышу плеск воды.
Толкаю другую дверь, и оказываюсь в огромном помещении, очень светлом. Это полуподвал, много света, по обеим сторонам длинные узкие окна, в которые льется солнечный свет. Несколько плетеных шезлонгов, кадки с пальмами.
Это и правда бассейн, и сейчас в нем кто-то плавает.
Мужчина рассекает воду мощными бросками…
Глава 3
Почему я не подумала об ЭТОМ? Словно специально исключила для себя мысли о подобном, воспоминания о встрече в доме отца.
Как же я его ненавижу в эту минуту! Я правда могла любить это чудовище?
Дамир Тураев подплывает к краю бассейна, туда, где я стою. Приподнимается на руках, вылезает, причем это не стоит ему видимых усилий. От него исходит энергетика силы и властности, настолько мощная, что невольно пячусь назад.
В его глазах появляется усмешка. Кажется, он наслаждается моим страхом. Продолжает двигаться прямо на меня! Смотрит оценивающе, пристально. Вдруг мне приходит в голову, что мое платье все еще мокрое. Опускаю глаза — так и есть, соски, ставшие острыми вершинками, просвечивают.
— Ты совсем с головой не дружишь? Зачем я здесь? Не успокоился еще, тебе мало, что отец в больнице? — выкрикиваю яростно.
Не получаю ответа. Продолжает молчать и смотреть, и это безумно меня нервирует. Обхватываю себя руками, посылаю Тураеву взгляд полный яростного негодования.
Он отвечает холодным и спокойным, все так же оценивающим осмотром.
Не могу выдерживать этот перехлест глаз.
Опускаю голову… Нет, так еще хуже, приходится смотреть на его волосатую загорелую грудь. Дорожка поросли сужается… И тут, чуть пониже левого соска, через ребра к животу вьется ужасный шрам. Уродливый и пугающий.
Вздрагиваю, по телу проносится волна боли. Словно отголосок того что чувствовал Дамир когда это сделали с его совершенным телом.
Как это произошло?
Я видела семь лет назад Дамира без одежды. Мы подглядывали с Лилькой, он купался в бассейне. Где-то на вечеринке у общих знакомых. Его жена нас заметила и очень грубо отчитала. Сказала, что мы извращенки. Я умирала от стыда, Лилька потом долго подшучивала надо мной, над той реакцией.
Может, так и было? Это извращение, когда девчонка, совсем юная и невинная испытывает подобные эмоции. Мое тело пылало, живот налился тяжестью.
С тех пор как Дамира посадили, а потом вскоре погибла мама, я больше ничего подобного не испытывала к мужчине. Словно осталась запрограммированной на Тураева.
Но сейчас во мне кипит ярость и ненависть, отвращение. Он стал настоящим уродом! Не в физическом плане — в моральном. Кто дал ему право вести себя так с людьми? Пусть даже мой отец причинил ему боль!
Меня продолжает гипнотизировать уродливый шрам, не получается перевести взгляд на что-то другое.
— Нравится? — хрипло спрашивает Тураев. — Твоего папеньки работа.
— Что? Что ты несешь вообще? Ты больной?
Никогда ни с кем не разговаривала так грубо. Но сейчас мне хочется покрыть этого мужчину самыми матерными, грубыми словами. Как он смеет наговаривать на отца?
— Мда, воспитанием не отличаешься. Но зато задница красивая. И сиськи ничего, — ухмыляется довольно, увидев что заливаюсь краской.
— Пошел ты к черту! Я требую, чтобы это представление закончилось! Слышишь? Не хочу в этом участвовать! Ясно, что сочувствия от тебя не дождаться и на папу тебе наплевать. Ты до сих пор так бесишься, что твоя красотка жена тебе изменила?
Боже, не стоило говорить так много всего. Это у меня от нервов. Становлюсь слишком болтливой. Замечаю как опасно сужаются глаза Дамира. Зачем я ему напомнила про измену? Он ведь за это мстит?
— Ясно. Маленькая принцесса все еще думает, что это такая игра. Девочка, ты ведь сама все слышала. Твой отец мне должен. Я мог забрать его жену. Но ты вовремя подвернулась. Трахать старую тетку — честно говоря такое себе. Долг придется заплатить тебе.
Оглядываюсь по сторонам, размышляя чем можно защититься, отбиваться от этого урода! Но в глубине души я все еще не верю, что Дамир — насильник. Что способен заставить меня.
— Пошел к черту, у меня нет другого для тебя ответа! Я не хочу слушать все это! Сейчас не древние века, когда за преступления требовали расплачиваться родственников! Я заявлю на тебя, понял? Если только дотронуться попробуешь…