– Ну, если ты так считаешь. Но если захочешь вернуться в особняк, дай мне знать.
Вообще-то его купила я, интересно, почему же я должна заранее ее оповещать о своем приезде.
– Спасибо, мама.
Она погладила меня по руке. – Моя милая малышка. Я дам тебе немного отдохнуть. Помни, ты не никто. Ты – моя дочь, легендарная Амелия Лондон.
– Я никогда не забуду, – поскольку ты напоминаешь мне об этом каждый раз при встрече, но я чувствую себя какой угодно, но уж точно не легендарной.
Я встала вместе с ней и направилась к двери. Она отдала мне свой бокал и поцеловала в обе щечки на прощанье. Когда она ушла, я глубоко вздохнула и убрала бокал в раковину. У меня появилось желание тоже выпить бокал вина, но последнее, что мне нужно, так это напиться накануне вечером перед отъездом.
Все начнется завтра.
Из всех женщин в мире, кто мог бы сыграть роль Блэр Хоторн, ею стала Амелия. Гребаная Амелия. Черт побери!
– Я не могу сняться в этом фильме, – сказал я Остину, осматривая клуб. Понятия не имею, что ищу, пока не наткнусь на это.
– Ты, наверное, шутишь? – проорал он, перекрикивая музыку, и потянулся за бутылкой шампанского, стоящей посередине стеклянного столика.
Глядя ему в глаза, я отрицательно покачал головой. – Остин, вытащи меня из этого фильма.
– Нет.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что ты не можешь продолжать бежать от нее всю оставшуюся жизнь, Ноа. Тебе не кажется, что ты уже итак достаточно себя наказал? Прошло уже почти десять лет.
Выхватив у него бутылку из рук, я встал. – Ты не мой психотерапевт. Твоя работа заключается в том, чтобы делать то, что я захочу. И я не хочу сниматься с Амелией Лондон. Особенно в этом фильме.
– Ладно, но помни, что если ты откажешься, то найдется кто-нибудь другой. Кто-то будет с ней…
Проигнорировав его, я последовал за Дэниелом, который снял преграждающую ленту VIP-зоны от остальной части клуба. Я пробираюсь сквозь толпу, сам не зная, куда направляясь. У меня безумно трещит голова, такое ощущение, что она готова взорваться, правда, я не уверен, то ли это от музыки диджея, то ли виной всему стресс в данный момент.
Я – ужасный парень большинство дней в году, но когда дело касается Амелии, у меня всегда проявляются самые худшие стороны. Даже не знаю, имеются ли у меня вообще хорошие стороны, но знаю, что не хочу выяснять это, пока она находится рядом со мной. Даже сейчас у меня перед глазами всплывает образ ее лица: тогда ей было шестнадцать, светло-каштановые волосы были взъерошены, а ее голубые глаза были такими красными, что у меня возникло такое ощущение, что она пыталась выцарапать их с собственного лица.
Она задала мне лишь один вопрос: «Почему?»
Я не смог ответить. Я до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Мне просто хочется выкинуть этот образ из головы.
Я последовал в туалет, бутылка, которую я нес в руке и про которую совершенно позабыл, выскользнула у меня, когда она задрожала.
– Чувак, какого черта? – завопил какой-то парень, оглянувшись на меня, и в то же время застегивая джинсы.
– Уйди,– прошептал я, схватившись за мраморную раковину.
– Что…
– УБИРАЙСЯ НАХРЕН! – заорал я. К счастью, прежде чем все стало еще хуже, Остин…моя личная тень… протянул ублюдку несколько купюр и подтолкнул его к двери. Он проверил каждую кабинку, чтобы убедиться, что мы остались одни.
– Тебе следует…
– Таблетки, – прервал его я.
– Ноа.
– Таблетки! – я протянул руку за ними.
Тяжело вздохнув, он вытащил таблетки из кармана пиджака и попытался высыпать их мне на руку, но я выхватил у него пузырек и насыпал больше, чем необходимо себе в ладонь и забросил их в рот. Я сглотнул их, даже не запив.
– Я не стану сниматься в этом фильме, – повторил я.
– Давай отвезем тебя домой.
– Я не могу, Остин,– он проигнорировал меня, закинув мою руку себе на плечо, чтобы помочь мне идти.
Я не осознавал, как сильно нуждаюсь в этом, пока мы не пошли. Перед глазами все расплывается, но меня это устраивает. В любом случае мне не хочется никого видеть.
Съемки проходят в Чикаго, поэтому наш рейс был в четыре утра, но сейчас уже семь, а мы все еще на взлетно-посадочной полосе ожидаем никого иного, как Ноа Слоана.
– Он невероятен.
– Посмотри на это с положительной стороны, по крайней мере, ты успеешь прочесть книгу, – прошептал Олли. Он сидит напротив меня и листает роман.
Я откинулась на сиденье, открыв книгу на пятой главе, и как раз в этот момент вошел этот напыщенный засранец в солнцезащитных очках, одетый в темно-синие джинсы, рубашку и кожаную куртку.
– Мы так сожалеем за опоздание, – сказал его агент, идя рядом с ним. Ноа не проронил ни слова. Он сел рядом с Олли и сразу же откинулся на спинку сиденья. Ему плевать на продюсера, сидящего позади него.
– Ничего хорошего… – начала я.
– Амелия, – Олли наклонился ко мне и прошептал. – Что в нем такого, что он так задевает тебя за живое?
– Он просто ужасный человек. Это любого выведет из себя, – сказала я, чуть крепче сжав свою книгу. Я никогда не ходила в школу, но снялась в достаточном количестве сериалов и фильмов, чтобы знать, что у каждого в жизни присутствует хулиган. Ноа является тем самым моим хулиганом.
– К сожалению, мы не можем все быть принцессами, – Ноа зевнул и повернул голову ко мне. – Ты не умеешь шептать.
Не ввязывайся в перепалку. Ничто, что бы ты ни сказала, Амелия, не изменит его.
– Спасибо, что сообщил. Я поработаю над этим, – я притворно улыбнулась, а затем снова открыла книгу.
Он ехидно усмехнулся. Я попыталась сосредоточиться.
– Ты уже дошла до того момента, где Блэр отсасывает Дэймону прямо в машине? – спросил он, как только самолет начал взлетать. Я выронила книгу из рук, и это развеселило его. – Нет?
– Я еще в самом начале, – ответила я, наклонившись, чтобы поднять книгу.
– Мне следует отдать тебе должное, Лондон. Кто знал, что ты будешь настолько смелой, чтобы читать эротику перед людьми? Хотя, с другой стороны… забудь.
Я стиснула зубы. Как бы сильно он не изменился за все эти годы, теперь он стал еще хуже. Я схватилась за подлокотник, когда шасси самолета оторвались от земли, и не отпустила его, пока мы не оказались высоко в воздухе. Когда табло «пристегнуть ремни» погасло, Ноа встал со своего места, снял очки и склонился надо мной.
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Давай порепетируем, – сказал он и взглянул на Олли, негласно подав ему сигнал уйти. Олли незамедлительно встал и отправился в противоположную сторону личного самолета. Ноа сел напротив меня и потер свои усталые глаза вместо того, чтобы сосредоточиться на мне.
– Ты выглядишь так, словно бодрствовал всю ночь.
– Так и есть, – он подмигнул.
Закатив глаза, я схватила сценарий. – Кто на этот раз, модель компании Victoria Secret? Нет… две модели компании Victoria Secret?
– Ревнуешь?
– И не надейся, – усмехнулась я, – мне их жаль. Ты воспользуешься ими ради секса, а затем избавишься от них, как от использованных салфеток.
– Они знают, во что ввязываются. Я так же очередная засечка на их ремнях, как и они на моем. Не все такие скромницы, как ты, – его взгляд не отрывается от меня, такое ощущение, что он смотрит сквозь меня.
– Я не скромница.
– Ага, ладно…
– Разве ты не хотел порепетировать? Где твой сценарий?
– Просто начни с любой реплики, какой пожелаешь.
– Ладно, – пробормотала я, открыв сценарий на середине. – «Ты когда-нибудь задумывался об уходе?»
– «И чем бы я занимался?» – ответил Ноа, уставившись на меня.
Я поерзала на своем месте, но продолжила читать. – «Всем, чем пожелаем? Мы можем поехать в Париж, Рим, Стамбул. Куда угодно, только ты и я…»
– «Ты так и не ответила на мой вопрос, Блэр. Я спросил, чем бы мы занимались, а не о том, где бы мы жили. Мы – воры – всегда были ими и навсегда останемся. Или ты завязала с этим?» – я взглянула на него, когда он в точности произнес свою реплику, его голос прозвучал с нотками раздражения и уверенности.