– «Дэймон…»
– «Ответь мне. Ты завязала? Если ты хочешь уйти, детка, тогда уходи. Но я не могу уйти с тобой. Это то, кем я являюсь до конца своих дней. Я больше ничего не умею. Да я и не хочу заниматься чем-либо другим. Две мои отрады в жизни: получать все, что пожелаю, и присутствие тебя в ней. Лучше я буду корить себя тем, что не смог уйти, чем злиться на тебя за то, что ты заставила меня бросить все это».
После этой сцены Блэр раздевается и начинает осыпать поцелуями всю его грудь.
Поэтому я перевернула несколько страниц к другой сцене и зачитала свою реплику. – «Что ты подразумеваешь под словами «что же я наделала»?»
– «Я сказал тебе вырубить его, а не убить».
Я замолчала, положив сценарий и взглянув на Ноа. – Ты запомнил весь сценарий?
Он, наконец, посмотрел на меня, находясь в замешательстве. – А ты разве нет?
Нет. Большинство своих слов, но не все, как он.
– Ты стала ленивой, – он закрыл книгу и передал ее мне. – Прежняя Амелия знала каждую строчку и даже слова других актеров, чтобы вовремя исправить их.
– Да, и ты называл меня раздражающей, либо просто высмеивал, – пробормотала я, посмотрев в окно. Облака витали в небе прямо перед нами.
– Я был ребенком.
– А какое оправдание у тебя теперь, когда ты стал взрослым?
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем передумал, и, глубоко вздохнув, спросил. – Когда ты прекратишь использовать прошлое против меня?
Когда оно перестанет причинять боль, даже просто при мысли о нем.
– А почему я должна? После всех этих лет не похоже, что ты стал другим человеком. Как и всегда, все должно быть по-твоему. Ты был ужасен тогда, и до сих пор ничего не изменилось,– рявкнула я, отчего обратила внимание нескольких человек на себя. Я улыбнулась им, а затем обратно сосредоточила все свое внимание на Ноа.
– Ты понятия не имеешь, каково это было встречаться с тобой, – сказал он, покачав головой, – какому всеобщему давлению ты подвергла мою жизнь тогда. Боже. У меня было такое чувство, что я не мог спокойно выйти из туалета, чтобы какой-нибудь ублюдок не сказал мне: «не разбей сердце Амелии. Не совершай глупостей. Как тебе удалось заполучить Амелию?». Мне больше нравились времена, когда люди думали, что мы не можем быть вместе, поскольку видели, как мы играем брата и сестру. Встречаться с тобой было кошмаром.
– Что? – мой рот широко распахнулся. Он мог выстрелить мне в упор в лицо, и это ощущалось бы намного лучше, чем услышать эти слова.
Он нахмурился и пожал плечами, словно это ничего не значит для него. – Помнишь, сколько поклонников появлялось каждый день на съемочной площадке, и сколько родителей приводили своих детей? Ты всегда находилась в окружении парней, и все они пытались добиться тебя. Они все старались привлечь твое внимание. И вдобавок ко всему мы почти не видели друг друга. Наши отношения были обречены с самого начала. Единственная любовь, которая существует в Голливуде, так это та, что мы играем и продаем зрителям.
– И именно тогда ты подумал «эй, почему бы мне не прекратить все намного раньше?» Так вот почему ты изменил мне?.
– Теперь, когда ты знаешь, возможно, ты перестанешь ворчать на меня и сосредоточишься на своей работе, – он зевнул, откинулся на спинку своего сиденья и закрыл глаза.
– Надо же, – у меня просто нет слов.
– Давай уже объявим перемирие.
– Ладно, – ответила я, все еще размышляя над его признанием. Оно не имеет никакого смысла, и это лишь еще больше разозлило меня.
Мне было шестнадцать! Он понятия не имеет, каково это проснуться однажды утром и обнаружить статью в газете о том, что он был замечен с какой-то моделью. У меня было такое чувство, словно земля ушла из-под ног. Я проплакала несколько дней. А сейчас он говорит мне, что это моя вина и мне давно пора смириться и забыть.
Взглянув на него и заметив, как вздымается его грудь при каждом вдохе, на меня сразу же нахлынули воспоминания о том времени, когда мы были вместе. Он устроил мне сюрприз в моем трейлере, оставив конфеты «Мишка Гамми» – только красного цвета – и записку лишь с парой слов «Ты красивая».
Брр, не хочу думать об этом!
Я вытащила наш график маршрута следования. Как только мы приземлимся, нас отвезут готовиться к фотосессии, сопровождаемой ужином с актерами и съемочной группой. На следующее утро мы отправимся на осмотр съемочной площадки, хотя в действительности в этот же день уже начнутся съемки. Сейчас март, а они хотят выпустить в прокат этот фильм на день Святого Валентина в следующем году.
Взяв планшет, я ввела в поиск интернета «Дэймон и Блэр». Самая первая ссылка вела на страничку поклонников, мечтающих о выходе фильма. Я не понимаю, почему все так безумно одержимы ими. Дэймон и Блэр – плохие люди, заботящиеся лишь друг о друге, и для них не имеет значения, кто может пострадать от этого.
«Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь так же безумно любил меня, как Дэймон любит Блэр. Он готов умереть за нее», написал один из блогеров. Прямо под его высказыванием ссылка на петицию о том, чтобы заменить меня. За ночь набралось еще три тысячи единомышленников. Прежде чем я успела забросить планшет обратно в сумку, я заметила ссылку на статью о Ноа.
Заголовок гласил: «От Милого к Сексуальному, а затем к Грешному».
На самой первой фотографии под словом «милый» изображены мы, когда еще были детьми. Его волосы немного длиннее и чуть светлее. Помню, мне всегда хотелось увидеть его блондином, но вместо этого они выгорали и становились теплого каштанового оттенка. Он всегда носил украшение с акульим зубом на шее. Здесь даже есть фото со съемок в его собственном телевизионном мини-сериале «Приключения молодого Кларка Кента».
Второй снимок под словом «сексуальный» со съемок на Гавайях, где он сыграл ребенка ниндзя. Он стоял на скале посреди пляжа с вытянутой рукой, сжатой в кулак, и с самым серьезным выражением лица. Я едва сдержала смех. Но это был его последний популярный фильм, где он сыграл главную роль. Другие фильмы провалились, после чего он в основном играл второстепенные роли.
Ну и наконец, последнее фото, олицетворяющее его как «грешный» взято с недавней фотосессии. Он одет в приталенный костюм. Ухмылка играет на его губах, и женская нога заброшена ему на плечо, в то время как другая женщина сидит у его ног. Здесь есть еще один снимок, где он запечатлен без рубашки с сигаретой, зажатой между губ и очками на глазах.
«Он сексуален и идеально подходит под образ Дэймона, но очень надеюсь, что он не облажается в этом фильме. Другие его фильмы полный отстой».
Я взглянула на него, как ни странно, но меня успокоил тот факт, что мы с ним находимся в одной лодке. Возможно, все это увенчается успехом?
Закатив глаза, я забросила планшет в сумку и вытащила сценарий. Я прочитала его за весь полет. На самом деле я даже не заметила, что мы приземлись, пока Ноа не проснулся и не встал, не сказав ни слова. Он достал телефон и забрал сумку, когда открылась дверь кабины самолета.
– Вы не убили друг друга? – Олли подошел ко мне, когда я встала.
– По крайней мере, еще нет, – ответила я, выйдя вслед за ним. Нас ожидало два автомобиля. Однако Ноа уселся на мотоцикл, завел двигатель и умчался.
– Ладно. Мы едем в отель. Он недалеко, и там у вас первая фотосессия. Парикмахер и визажист уже ожидают тебя в твоем номере, – сказал Олли, открыв заднюю дверь машины для меня. – Я уже говорил, как сильно горжусь тобой?
– Лишь раз семьсот, – сказала я, улыбнувшись и открыв окно настежь. Я никогда не была в Чикаго.