- Вся станция обесточена? - спросил идущий впереди Син`ешаль у Хаборилла.
- Думаю да, - отозвался сатен. - Но наверняка не скажу - мы покидали ее в спешке.
Он так и не рассказал нам подробностей, но уже того, что он сказал, было достаточно. Юдан, значит. Идеальная энергоресурсная планета, безжизненная и отдаленная. Я поверил сатену, потому что не мог не поверить - я еще слишком хорошо помнил обломки ребер, торчащие из груди Ларан и то, как мучительно пытался и не мог Шираи говорить словами. И почему-то казалось нечестным, неправильным, что Юдан напала на них, хотя я понимал, что этому стоит только радоваться - у планеты были всего две цели.
- Если ты хочешь, чтобы твои люди посмотрели, - Хаборилл так и сказал: "твои люди", и это прозвучало не как звание или название расы, а как нелепая принадлежность, вроде "твои домашние зверьки", - нужно спуститься ниже, к самому ядру. Это единственное место, где еще теплится жизнь.
- Почему ты так уверен? - поинтересовался Хирой за моей спиной, и я удивился тому, как чутко он прислушивается к разговору.
- Система жизнеобеспечения, - отозвался сатен. - Она выключается последней и способна работать с минимальными затратами энергии. Судя по тому, что ты не хватаешь за шею, не падаешь и не начинаешь задыхаться - она продолжает функционировать, а значит, какая-то энергия на станции все-таки есть.
- Они разумны? - вдруг спросил Син`ешаль, и от того, как он произнес это "они", меня пробрал озноб.
- С чего вы взяли, что они разумны, мароон? - спросил сзади Исотр`а, впервые произнося на родном языке звание Син`ешаля: "капитан".
- Они экономят энергию, - объяснил вместо анжера Хаборилл. - Сгребли весь остаток и жрут его медленно, растягивая.
- Зачем? - снова, так же без выражения, спросил Исотр`а.
- Чтобы не умереть.
Тишина была гулкой и потому пугающей.
- Будьте осторожны, - предупредил Син`ешаль. Его рука лежала на рукояти силаха, небрежно заткнутого за пояс.
Раздавая нам оружием, капитан дал только два совета, оба верных: не направлять друг на друга и перед выстрелом снимать силах с предохранителя. Я почувствовал не по голосу, просто по тому, как Син`ешаль строит предложения, что он больше всего на свете хотел бы, чтобы оружием нам пользоваться не пришлось.
До этого я никогда не стрелял, несколько раз ходил в тир, но не потому, что действительно хотел научиться стрелять, а просто потому, что Джил сказала однажды, что ей нравятся крутые парни, умеющие держать в руках пушку. Крутым парнем, умеющим держать в руках пушку, я так и не стал, но Джил любила меня все равно. Сейчас же, шагая по темному коридору и сжимая во вспотевшей ладони силах, я ничуть не успокаивался тяжестью оружия. От него мне было только еще страшнее, как будто ребристая рукоять силаха вливала в меня новые и новые порции страха.
- Чего мы должны бояться? - мрачно спросил Хирой. - Как это выглядит? Что это вообще? Что вообще происходит?
- Ты идешь по коридору чужой обесточенной орбитальной станции, в недрах которой притаились чудовища с планеты Юдан, - свистящим шепотом проговорила Альма. - Какие тебе еще нужны ответы?
- Я не верю в чудовищ, - сухо отозвался Хирой. - Юдан необитаемая планета, это все знают.
- Я тоже это знал, - сказал Хаборилл тяжело и страшно.
От его голоса что-то оборвалось, я почувствовал самой кожей, что что-то страшное произойдет сегодня, сейчас, что он заманил нас куда-то в смерть, и только с секундным опозданием я понял, что капитан сатенов просто боится. Боится сильнее нас всех, потому что то, что он собирается показать нам, не укладывается ни в одно из разумных определений, не укладывается ни во что вообще. И что он вовсе не хочет видеть это снова.
Мне не стало жаль Хаборилла, мне просто стало еще страшнее. Свет моего фонарика запрыгал по стенам паническим зайчиком, и я едва не заорал, когда Альма поймала меня за запястье.
- Еще ничего не случилось, - сказала она. Ее голос звучал удивительно спокойно. - Не психуй.
- Я на это не подписывался, - зло сообщил Хирой у меня за спиной, и я подумал, что я с ним солидарен.
- На это никто не подписывался, - оборвал его Син`ешаль. - Мы смотрим и возвращаемся. Все. Идем.
Если бы мы только знали, насколько это будет непросто - посмотреть и вернуться.
Первый труп обнаружился на лестнице. Мужчина с тяжелыми рогами, в длинной темной хламиде, чем-то похожей на "платье" Хаборилла, лежал лицом вниз, раскинув руки. Его длинные ногти оставили на полу глубокие царапины, как будто он пытался ползти, но что-то крепко держало его за ноги, не давая сдвинуться с места. Капитан сатенов поморщился, потом неохотно проговорил:
- Торни, один из моих наблюдателей.
Я удивился тому, насколько равнодушно звучал его голос, но не стал даже пытаться хоть как-то проанализировать это - все-таки станция сатенов была не лучшим местом для того, чтобы что-то анализировать.
Альма подошла ближе к мертвому сатену, которого Хаборилл назвал Торни, присела на корточки и осторожно прикоснулась к плечу трупа кончиками пальцев. Под ее прикосновением тело сатена подалось внутрь, как шарик, из которого почти вышел воздух. Брезгливо поморщившись, Альма перевернула труп на спину.
- Какой легкий... - проговорила она, а потом закричала, отшатнувшись.
Я хотел было поймать ее и обнять, но Исотр`а успел первым, схватив девушку за руку и прижав к себе. Альма всхлипывала, уткнувшись в его плечо.
- Они все умерли так, - безэмоционально проговорил Хаборилл.
Торни когда-то был, наверняка, красив. Той особой красотой, какой могут быть красивы только сатены - у него были правильные черты лица, острые скулы, длинные волосы и изумительный разрез глаз - как с картинки. Он и сам был как с картинки. Когда-то давно, когда был живым. Сейчас же лицо сатена представляло из себя уродливую маску, кожу, натянутую на кости. Он как будто постарел в один миг, только лицо не прорезали морщины, говорящие о возрасте и тяжелых испытаниях, просто кожа обтянула кости, как будто между ними не было больше ничего, ни мышц, ни внутренних органов, ни жировой прослойки - одна только тонкая ткань, надетая на манекен. Глаза сатена были пусты - две глубокие дыры, без единой капли стекловидного тела, из которого состоит глаз. Одежда висела на нем мешком и я мог бы поклясться, что под ней только кожа и кости, и это не просто фигура речи, это - реальность.
- Они все умерли так, - повторил Хаборилл, и это прозвучало одновременно как "я не хочу умирать так" и как "я не хочу, чтобы вы так умерли". - Может быть, этого достаточно, чтобы кому-то что-то доказать? - поинтересовался он устало.
- Пока ты ничего не доказал даже мне, - откликнулся Син`ешаль. По нему нельзя было сказать, какое впечатление произвел на него вид мертвого сатена, и я очень боялся, что никакого.
Сам я с чудовищной обреченностью, тяжестью легшей на плечи, осознал, что хочу домой. Прямо сейчас. Ни на Тиферет в свою уютную каюту, ни к Джил - просто домой. В дом, которого у меня нет, и не было. Я почувствовал себя вдруг чудовищно беспомощным рядом с этими существами, которые превратили сатена в обтянутый кожей скелет. А ведь люди намного слабее сатенов...
- Идемте, - махнул рукой Син`ешаль.
- Как они это делают? - вдруг взвился Хирой. - Что они вообще с ним сделали?
- Я не знаю, - Хаборилл повернулся и посмотрел ему прямо в лицо. Кажется, это возымело эффект, потому что Хирой со стуком захлопнул рот. - Я не знаю, как они это делают, - повторил Хаборилл. - По известным причинам у меня не было возможности поймать одну из этих тварей, посадить в клетку и изучить. Будь осторожен. Они сильнее, чем кажутся и сильнее, чем ты можешь себе представить.
От этого "будь" - сказанного лично Хирою, от всех слов капитана сатенов стало не по себе.
Син`ешаль заметно передернул плечами и первым направился вниз по лестнице, в темноту, где должны были, собравшись как языческие племена вокруг костра, сидеть эти твари.